Грехи молодости

Грехи молодости

I

1169 г.

Оскол

На кибитку они выехали уже на закате. В небольшом распадке тремя поприщами южнее большой излучины в среднем течении Оскола. Скакавший во главе разъезда Завид предупреждающе вскинул руку, крутанул ею у себя над головой и резко бросил коня вправо, с запада огибая ложбину, в центре которой застыли кибитка и четверо стреноженных лошадей. Ехавший вторым Елисей, младший из степных сторожей, последовал за ним. Ольстин же и Щука, не сговариваясь, повернули влево, замыкая кольцо с восточной стороны.

Послышалось приветственное ржание — степные кони первыми заметили чужаков. Полог юрты, установленной на двухосную телегу, откинулся, и на пороге показался одетый лишь в короткие кожаные штаны степняк. Он затравленно скользнул взглядом по отчетливо вырисовывающимся на фоне закатного неба Завиду и Елисею, мчащимся по гребню холма напротив, и молнией метнулся к коням. Щелкнула тетива. Поспешно выпущенная стрела Щуки не достигла своей цели, но, воткнувшись в изрытую копытами землю, почти у самых ног половчина, заставила его споткнуться и кубарем полететь в траву. Приподнявшись на вытянутых руках, степняк на мгновение застыл, пытаясь различить в надвигающейся с восточной стороны темноте новую опасность. И этого мига оказалось достаточно. Посланная Ольстином стрела нашла свою жертву. Кочевник не издал ни звука, лишь еще раз попытался было дернуться в сторону коней, но, схватившись за пробитое стрелою бедро, как подкошенный рухнул наземь. Над ложбиной разнесся пронзительный свист, и все четверо сторожей одновременно развернулись навстречу друг другу, намереваясь сойтись в центре распадка.

Первым подле отчаянно извивающегося на земле степняка осадил коня Завид.

— Лежи, сука! — зло бросил он, склонившись в седле и коротко ткнув кибитью лука в уже залитую кровью ногу половчина.

Не сдержавшись, тот вскрикнул и попытался откатиться в сторону, чтобы не попасть под копыта нервно переступающего с ноги на ногу Завидова Огонька.

Чуть отставший от старшего товарища Елисей осадил свою кобылку у самой кибитки и прямо с седла проворно вскочил на неё, не иначе как норовя лишний раз выказать свою удаль. Блеснул выхваченный из-за голенища засапожный нож, взлетел откинутый прочь полог шатра, и стремительная хищная тень исчезла внутри.

— Так, ну и что тут у нас? — нарочито ленивым, начальственным голосом поинтересовался сотский Ольстин Олексич, старший сторожевого разъезда, подъезжая к Завиду. Убирать лук в саадак он, однако ж, все еще не спешил.

Завид уже открыл было рот, чтобы поделиться с сотским своими догадками о том, что делает в степи вдали от своего куреня одинокий половчинин с вежою, но в этот момент тишину над стоянкой взрезал пронзительный женский крик, донесшийся со стороны той самой кибитки, где исчез их младший товарищ. Все трое сторожей стремительно обернулись на звук, вскидывая оружие. Скрипнули натягиваемые тетивы. Однако в следующее мгновение на пороге юрты возник сияющий, словно новенький киевский златник, Елисей, волочащий за собою нечто отчаянно брыкающееся и издающее новые, испуганные вопли.

— Вы только посмотрите, что я нашел! — улыбаясь от уха до уха, сообщил дружинник и, играючи, швырнул под копыта лошадей своих товарищей маленькую женскую фигурку.

Высокий, заостренный головной убор с нашитыми на него разноцветными лентами, отлетел в сторону. Всхрапнувший от неожиданности мерин Щуки нервно переступил с ноги на ногу, и колпак половчанки жалобно хрустнул под его тяжелым копытом. Неуклюже приземлившаяся плашмя, на живот, девушка меж тем торопливо приподнялась на колени, откинула с лица испачканной в грязи ладошкой волосы, отчего на щеке и лбу у нее остались темные разводы, и испуганно, снизу-вверх, уставилась на застывших вокруг нее всадников.

— Так вот оно в чем дело, — хищно усмехнулся Ольстин, подавая своего Жарко чуть вперед, так, чтобы тень от массивного жеребца полностью накрыла собою половчанку. — Молодожены. — Короткий взгляд в сторону раздавленного головного убора. — Решили уединиться. — Слегка наклонился в седле и потянулся кончиком кибити к лицу девушки, чтобы убрать прядь волос, все еще скрывающую оставшуюся не испачканной сторону ее лица. — И именно в тот момент, когда наши дозоры ищут в степи ваши вежи, чтобы навести на них свои полки. — Половчанка отпрянула назад, не позволяя ему прикоснуться к себе. — Как неосторожно, — все с той же опасной улыбкой на губах покачал головою Ольстин, выпрямляясь и убирая лук в налучь. — Очень неосторожно.

Высвободив ноги из стремян, он соскочил с седла и шагнул к девушке. До того тихо лежавший на земле половчинин дернулся было ему наперерез, но получил удар кибитью по затылку и вновь рухнул на землю.

— Держите этого, — отрывисто скомандовал Ольстин, перехватывая бросившуюся к упавшему мужчине девицу поперек пояса. — А с тобой, красавица, у нас будет особый разговор.

Девушка вновь пронзительно заверещала, когда сотский сграбастал ее в охапку, легко, словно ребенка, оторвал от земли и, повернувшись спиною к вновь пытающемуся подняться на ноги степняку, потащил в сторону телеги. Сзади послышались глухие звуки ударов и короткий, злой стон. Ольстин уронил продолжающую что-то отчаянно выкрикивать девчонку подле высокого, в две трети человеческого роста, тележного колеса и, рывком развернув к себе лицом, отвесил ей звонкую пощечину: