Грейте ладони звездами

Пролог

Отец поднимается по лестнице, и его голова показывается над козырьком крыши.

– Привет, милая, чем занимаешься?

Я улыбаюсь в темноту.

– На звезды смотрю... как всегда.

– Можно с тобой? – спрашивает он, наперед зная ответ на заданный вопрос.

– Конечно. Я припасла тебе местечко на покрывале!

Отец, наигранно покрякивая, перекидывает ногу через верх лестницы и взбирается-таки на крушу, потягивается, блаженно втягивает пряный ночный воздух и наконец укладывается рядом со мной на покрывале.

Так мы и лежим: бок к боку, рука к руке...

У нас даже мысли сходятся: в этот момент мы думаем только о звездах... О тех далеких, перемигивающихся точках в ночном небе, от вида которых сбивается дыхание!

– Однажды люди смогут летать в космос вроде как на курорт, – произносит отец с мечтательной интонацией, так хорошо знакомой по нашим привычным разговорам на крыше. – Собираешь чемодан, садишься в космический корабль – и через несколько часов загораешь на каком-нибудь ныне неизвестном астрономам Плим-плам-плабусе в созвездии Вечной Мечтательности.

Я прыскаю со смеху, как это обычно и бывает... А отец продолжает фантазировать на заданную тему, водя кончиком указательного пальца от одной мигающей точки к другой.

– Смотри, – прерывает он свои же рассуждения, указывая на скопление звезд в районе Малой Медведицы. – Звезда упала! Загадывай желание. Быстро!

Послушно прикрываю глаза и загадываю: встретить Маленького Принца и улететь с ним на планету Баобабов к его взбалмошной Розе.

Я знаю, что отец загадал то же самое... Он говорит, что всегда загадывает одно и то же с семилетнего возраста, когда мама впервые прочитала ему историю Маленького Принца – мне уже десять... и я в шутку делаю то же самое. Почти в шутку...

Впервые я услышала историю Маленького принца в пятилетнем возрасте и мало что поняла, только расплакалась, тронутая грустными интонациями в голосе отца, дочитывающего историю в вечерних сумерках летней ночи... И долгое время после этого считала его преклонение перед детской, как мне казалось, книжицей практически смехотворным: большие папы не могут любить детские книжки... Но он любил, и это уже намного позже я поняла, что в этой «детской» книжице смысла, пожалуй, побольше, чем во многих взрослых историях. Папа и тогда уже знал об этом – а я нет.

– Как ты думаешь, – спрашиваю я, – Маленькому принцу понравились бы наши звезды? Стал бы он наблюдать за ними, подобно нам лежа на крыше старого сарая?

И отец треплет меня за отросшую челку:

– Конечно, глупышка, конечно, он бы стал смотреть с нами на звезды... Иначе и быть не может. – Потом недолго молчит и добавляет: – И ты никогда не переставай смотреть на них, милая! Всегда смотри на звезды...

– Именно так я и делаю.

– Я знаю, знаю... Просто, – он как будто бы подбирает слова, – у каждого они свои эти звезды, Джессика, однажды ты сама поймешь это, только я хочу, чтобы твои горели ярче всего... чтобы они были как россыпь смеющихся бубенцов, от взгляда на которые тебе хотелось бы улыбаться.

Тогда я ничего не поняла, это было слишком сложно для моего детского восприятия, но теперь-то я понимаю, что хотел сказать мне отец...

… И я продолжаю смотреть в звездное небо!