Грета Майер и сумрачные тени

Пролог

Их называли всадниками Смерти. Вселять в простолюдинов страх было их миссией, а уничтожать непокорных — долгом. Они словно ураган проносились по городским улицам и селениям, оставляя после себя лишь разруху и хаос. Там, где ступали их ноги, плакала земля, она захлебывалась кровью невинно погубленных душ. Она стонала под копытами вороных лошадей, невольно становившихся соучастниками зверских убийств.

Пять всадников держали в страхе простолюдинов уже долгих семь лет и никто, никто не мог остановить их обоюдоострые мечи, безжалостно вершившие “правосудие”.

Ходили легенды, что под их черной одеждой скрывались настоящие злые духи, призванные властью очищать народ от непокорных. Их уродливые лица были скрыты от человеческих глаз черной маской шакала. Убить преисподней ада не представлялось возможным, а тот, кто осмеливался им противостоять, мгновенно сгорал в адском пламени.

Они умели извергать огонь.

Умели безжалостно перерезать глотки.

Они определенно не были людьми, ведь на такие зверства способен только дьявол во плоти.

Приглашения всадникам Смерти не требовалось. Они словно ищейки нападали на след людей, преступивших закон.

За эти годы простолюдины научились предугадывать их появление. Когда пятерка вороных лошадей появлялась в городе или селении, их встречала мертвая тишина и наглухо затворенные ставни. Никто не выходил на улицу, каждый человек надежно прятался и содрогаясь в страхе, молил бога помиловать его грешную душу. Однако бог не всегда слышал молитвы и тот дом, на который обрушился меч “правосудия”, терпел гнев дьявола.

Но не всегда простолюдины погибали от меча всадников Смерти. Иногда они брали людей в плен, особенно детей. Неграмотные люди считали, что им требовались новые тела для злых духов, чтобы вселившись в них, распространять границы своих зверств на другие земли.

Однако зверства распространялись и без всадников. Среди простолюдинов появлялись те, кто осмеливался хладнокровно и безжалостно сдавать своих близких, в надежде получить ничтожное вознаграждение и пожизненную милость от “правосудия”.

И она знала, что ее предали, только не имела представление, кто именно мог это сделать. Жить становилось намного опаснее, особенно, когда не знаешь, от кого прилетит зло.

Ей пришлось в спешке оставить дом, больную мать и пятилетнего брата. Она взяла с собой лишь самое ценное и дорогое — новорожденную дочь. Плод настоящей любви и грешного брака. Ее порочная страсть к человеку обрекла малютку на верную гибель, но что она могла сделать, когда ее так ослепила любовь? Думала ли она, когда спала с любимым, о последствиях? Нет. Желала ли она такой судьбы для будущего ребенка? Точно нет. Тогда как исправить ошибку и подарить своей дочери жизнь?

Никак.

Был только один выход. Бежать.

И она бежала.

Вот уже три дня она скиталась по лесам и равнинам, ночевала под открытым небом, спрятавшись в тени роскошных деревьев. Когда путь преграждали мелководные речки, она, не колеблясь поднимала младенца над головой, и переходила воду. Несмотря на дождь и сильный ветер, несмотря на усталость и голод, она шла вперед. Ее гнала невидимая сила, называвшаяся в народе материнской любовью. Она направлялась туда, где по слухам, ее дочь могла обрести шанс на жизнь; островок покоя и уединения, независимый от руки жестокой власти. Правда цена была слишком дорогой, но порочная женщина готова была пожертвовать всем, ради спасения своей малютки.

Она любила ее.

И каждый раз, когда ребенок сосал грудь, она, слезно улыбаясь, гладила ее по маленькому носику и напевала сладостным голоском колыбельную, что когда-то пела ей мать. Бесполезно надеялась, что платить цену все же не придется.

В минуты идиллии и спокойствия, для порочной женщины во всем мире существовали только двое: она и это крошечное создание, обреченное на верную смерть.

От долгой дороги ноги в башмаках сбились в кровь. От недостатка воды, ее губы пересохли и потрескались, но она все равно шла, останавливаясь лишь для того, чтобы покормить малютку и отдохнуть несколько часов.

На четвертые сутки к позднему вечеру она, наконец, вышла на дорогу, ведущую в город Сераго́н. Именно там было спасение для ее дочери. Долгое время она бродила в одиночестве, напевая колыбельную, но не для того, чтобы убаюкать и так спящего младенца, а чтобы самой не свалиться с ног.

Она очень устала.

Сон как рукой сняло, когда она услышала за спиной приближающийся стук копыт и скрежет колес.

Всадники Смерти!

Сердце порочной женщины забилось так быстро, что даже малышка почувствовала животный страх матери. Она стала кряхтеть и ворочаться.

— Тише, тише, — шептала женщина, как можно крепче прижимая ребенка к груди.

Она сошла с дороги и притаившись, всмотрелась в темноту.

Для всадников Смерти звук приближался слишком медленно. Тревожность спала, как только женщина разглядела в свете факела старика. Его повозка скрипела и подпрыгивала, когда колеса попадали на ухабы. Он вез тяжелый груз, накрытый брезентом, и на первый взгляд выглядел обычным мещанином.

Неожиданную встречу женщина расценила как милостивый подарок от бога. Конечно, даже такой старик мог свершить зло, но она была слишком уставшей, чтобы отказываться от возможности хотя бы несколько километров проехать на повозке. Набравшись смелости, порочная женщина вновь вышла на дорогу.