Гримуар Архимага

Пролог - 18 день Солнцестояния, 467 год

С крыши трёхэтажного дома почти до самого тротуара с криво уложенной брусчаткой тянулась покрытая ржавчиной и вонючим мхом труба; из помятого - в ходе неравных сражений с сапогами пьяниц и агрессивных малолеток, которые частенько прогуливались по городу в поисках достойных по силе противников, из числа тех, что не смогут дать сдачи - слива капала коричневатая вода, образовав приличную по размерам лужицу.

Эта лужица должна была просочиться сквозь канализационную решётку, но увы, та, судя по всему, давно забилась(возможно, не без помощи громадных и крайне злобных крыс) и никакую жидкость через свои прутья не пропускала.

Лужицу полностью оккупировала местная бродячая двухвостая кошка, гроза всего живого, включая даже людей. Крупная и одноглазая, своим внешним видом она внушала скорее страх, чем отвращение и жалость: хоть её тело и было покрыто шрамами, а оба уха разорваны из-за многочисленных драк, выглядела она слишком уж угрожающе, потому что вечно скалилась и шипела, обнажая крупные клыки, а когти были такими длинными, что выглядывали между пальцев даже если она пыталась их втянуть.

Пока её сородичи и прочие четвероногие вынуждены были выискивать себе пропитание где-то на стороне, кошка просто сидела на месте, ожидая, когда кто-то из торговцев или небезразличных граждан подкинет ей что-нибудь пожевать: остатки позапозавчерашнего супа, который выглядит так, словно его уже кто-то съел, переваренную, практически сожжённую овсянку или куски испорченной рыбы.

Интересно, а ночью она так же тут сидит? Наверное, нет, потому что с приходом темноты на землю опускается и холод, усиливаемый ещё и приличным ветром. Лично я бы на её месте забрался куда-нибудь подальше, спрятался куда-нибудь среди ящиков, чтобы скрыться от ветра и наблюдать оттуда за этой лужей, дабы и дальше прогонять незваных гостей.

Кошка медленно, по-царски важно посмотрела на грязную, помятую металлическую тарелку, лениво нюхнула рыбью голову, которую ей подкинул один из торговцев и недовольно отвернулась.

- Эх… - я громко(как мне казалось) вздохнул и переместил вес с одной ноги на другую, попутно ещё сильнее прислонившись к стене, стараясь удержать равновесие, а не развалиться на тротуаре.

Ноги, будь они неладны, едва держали: колени ныли, мышцы постоянно неприятно покалывало. Каждый шаг отдавал режущей болью во всю стопу. Впрочем, вчера всё было гораздо, гораздо хуже. Позавчера, соответственно, хуже чем вчера, а о днях перед этим я и вовсе вспоминать не хочу, ведь одно время даже ходить не мог.

Радует, что с каждым днём становится всё лучше и лучше. Теперь же, если я толком не буду ходить и как-либо напрягаться, боли во всём теле будут едва заметны. Да и проходят они если полежать, ну или хотя бы посидеть минут тридцать, максимум - час. Этой особенностью я и пользовался все последние дни во время своих прогулок. Чуть что - как только боль усиливается, - просто сажусь где-нибудь и отдыхаю.

- ..тээ! Ар…н! - кто-то что-то крикнул.

Откуда кричали и что именно я, увы, определить не мог, ведь после того как очнулся первое время я почти ничего не видел и вообще ничего не слышал. Да даже обоняние меня подводило, запахи вообще не различал.

Теперь же меня подводил только слух. Но и он постепенно восстанавливался, моя глухота была какой-то… избирательной, что ли? Иногда удавалось слышать и даже разбирать не только отдельные слова, но и фразы. Но - иногда! Большую часть времени я либо вообще ничего не слышал, либо слышал так, словно звуки доносятся из-под воды.

Вдоль переулка туда-сюда сновали люди, изредка останавливались около лавки какого-нибудь торговца и разглядывали товары. Периодически могли что-то да купить, но происходило это очень и очень редко.

Многие из таких мимопроходцев скрывали свои лица за капюшонами, либо же масками. Моя бурная фантазия начала работать на опережение и тут же надумала целых две причины, по которым эти люди скрывали свои лица:

Причина первая - они просто были в городе проездом и по каким-то лишь им известным причинам не хотели светиться; соответственно, в городе надолго они и не задерживались, где-то день, два, может, три побудут здесь, дождутся чего-то, либо найдут что искали, отдохнут после долгой дороги и направятся дальше.

Причина вторая - все эти стесняшки являются членами какого-то тайного террористического ордена… ну либо они просто последователи некой религии, запрещающей показывать лица. В таком случае, их принадлежность к террористической организации всё ещё остаётся под вопросом, ха-ха.

Но, если ориентироваться на мои наблюдения, масочники свободно передвигались лишь в этом районе, в других же частях города их особо не было видно. И наоборот, местные жители почти не захаживали сюда. За редким исключением, разве что.

- Хэ! - кто-то хлопнул меня по плечу.

Это был ребёнок. Чумазый, по виду, чуть-чуть старше меня, лет, наверное, девяти. Давно не стриженные сальные светлые волосы спадали на удивительные фиолетовые глаза. На скуле красовался едва заметный синяк, а потрескавшиеся губы опять понемногу кровоточили.

Чистая жёлтая майка, которую он надел сегодня утром, уже была в каких-то зеленоватых пятнах, а карманы затёртых до дыр шорт оттопыривались в стороны. Об этом пареньке я знал только две вещи: его имя, если я правильно расслышал, Кален и он, вроде как, приходится мне старшим братом.

Этот-вроде-бы-Кален выудил из карманов своих рваных шорт несколько ещё не созревших слив и передал мне, затем повёл подбородком вправо, указав при этом пальцем на высокого тучного мужика с сияющей на солнце выстриженной лысиной. Торговец ещё и стоял в просвете между тенями, словно под светом прожектора.

Так-с, окей, ясно-понятно. Наша сегодняшняя цель - вот этот вот мужик. Назову его Колобком - уж очень он шарообразный, подобная кличка напрашивается сама по себе.

Этот торговец был в числе тех, к кому Кален ежедневно присматривался. В город Колобок, если я правильно понял разъяснения Калена, приезжал всегда с рассветом, а покидал его практически вечером, то-есть позже всех остальных торговцев, промышлявших в этом переулке.