Грот

ЧЕТВЕРТАЯ

- А вот и вы! – мне улыбалась приятная женщина лет сорока с красивой ранней сединой.

- Где остальные? – я вертела головой, все еще жмурясь от яркого света.

По всем расчетам солнце должно было свалиться за полдень, но на моих глазах аморфный канареечный желток легко отделился от горизонта и, соком перезрелого лимона, забрызгал кроны и верхушки скал. Я покосилась на часы: так и есть -  шесть утра. Что творится со временем? И куда подевался народ?

- Вы не волнуйтесь, все уже на местах. Сейчас мы вас тоже пристроим, – тарахтела веселая тетка, сверяясь с длинным мятым списком.

- Народ в автобусе? Оперативно!

Тетка, казалось, не слышала моей последней фразы - она растерянно таращилась на Ваньку:

- А вы, я вижу, вдвоем… очень странно…

- Чего тут странного? Я с сыном, сын со мной. По-другому нельзя - у вас тут сплошные пещеры: то обвал, то провал…

Тетка посмотрела на меня с недоумением:

- Провал? Какой еще провал?

- Да ладно, не берите в голову, - я миролюбиво махнула рукой. – Так, где там, говорите, наш автобус?

Веселая тетка совсем растерялась и даже слегка погрустнела:

- У нас автобусы не ходят, - потом как-то приободрилась, будто вспомнила о чем-то важном. – Следуйте за мной на распределительный пункт.

- Куда-куда?

Но тетенька уже спешила к обшарпанной серой постройке, напоминавшей классическую проходную.

За стойкой шла активная работа: два долговязых брата-близнеца, разбирали бумажки и ловко сортировали их по стопкам. Девица в странных бежевых штанах «а ля клеши семидесятых» собирала готовые стопки бумаг и разносила по окошкам. Дальнейшую судьбу бумажек я так и не узнала, потому что при нашем с Ванькой появлении двойняшки вытянули шеи и побросали все свои дела.

- Вы почему вдвоем?

- А вы? – спросила я не очень-то любезно.

Двойняшки растерянно переглянулись:

- Мы не вдвоем. Мы каждый по себе.

- Ну а мы друг за дружку, - ответила я, начиная терять терпение. - Проводите нас к группе. Мне нужно отыскать супруга.

Мои слова расстроили их окончательно. Казалось, еще мгновение, и оба расплачутся, словно мальчишки. Сопровождавшая нас тетка подошла к одному из братьев, шепнула что-то на ухо. Тот выслушал, безропотно кивнул и с умным видом начал заполнять бумажку. Второй заглянул в писанину, пришел в замешательство и, бросив на меня безумный взгляд, не говоря ни слова, вышел вон.  

- Дурдом на выезде, - вздохнула я, – и массовое обострение!

- Мы зададим вам несколько вопросов, потом проводим к эмиссару.

- Час от часу не легче! Какие вопросы? Ведите меня к моей группе!

- Ваш возраст? – начал долговязый, игнорируя мой объективный протест.

- Не ваше дело! – огрызнулась я.

- Профессия?

- Слесарь-сантехник!

Долговязый с готовностью начал писать.

- Эй, что вы там пишете? – я перегнулась через стойку.

- Слесарь-сантехник, - констатировал юный придурок.

- Зачеркните немедленно! – рявкнула я. – И напишите «офтальмолог».

Я уже понимала, что проще ответить и не усложнять себе жизнь.

- Машину водите?

- А вам-то что?

- От этого и будет все зависеть.

-  Уникальный ответ! А главное, все объясняет!

- Ваш водительский стаж?

- Десять лет.

- Прошу вас выложить на стол все документы, а также фотокамеру и телефон.

Я только развела руками:

- Телефон безвозвратно утерян в пещере, камера тоже, документы в отеле, могу предложить только грязный платок.

- И последний вопрос…

- Слава Богу!

- Здоровы?

- А вы? – осведомилась я, но тут же спохватилась. – Врожденный астигматизм и рефракционная амблиопия, - и зачем-то добавила. - Левого глаза.

- А еще у тебя дистония, -  напомнил Ванька, молчавший до сих пор.

Долговязый важно кивнул и занес мои показания в протокол.

- Детородная функция в норме?

- Как видите, - кивнула я на Ваньку. – Надеюсь, это все?

- Теперь, пожалуй, все.

- И мы можем идти?

- Сейчас вас проводят.

- Ура! Мы свободны!

Из-за спины появилась знакомая тетка: