Гвендарлин. Сигнал

Глава 1. Кукушка

Шестнадцать лет назад, в родовое отделение больницы Сан-Себатьяна, поступила женщина. В руках она не имела ни документов, ни денег. Медсестры, которые провожали её до кушетки никак не могли понять грубый и непонятный им язык. Но Девушки были не такими глупыми, чтобы не понять русский акцент. А вот как русская попала к ним оставалось загадкой, которую, так и не удалось раскрыть.

Рыжие волосы стали жирными и прилипали на потеющем лице. Карие, почти черные, глаза блестели от нахлынувших слез. Кожа краснела от напряжения и боли, что приходилось испытывать раз за разом. Все вокруг кричали, чтобы она дышала, но их голоса лишь сильнее искажали все происходящее вокруг.

- Дыши! Дыши! - Врач, которая стояла во главе смены и дежурила именно в этот день, будто сама рожала от переживаний. - Не дайте ей потерять сознание!

Женщина, что прибыла к ним с жуткими схватками оказалась иностранкой. Из-за этого очень тяжело было настроить нужную связь, которая была необходима и ей и пациентке. Крупный плод и тяжёлые роды предвещали не лучший исход, от чего Марта переживала ещё сильнее.

- Тужься! Ну же! - Очередной раз приказала врач, надеясь, что на этот раз ребенок выскочит, облегчив страдания своей матери.

Несколько секунд безумного молчания, и вот уже в руках извивается окровавленная девочка. Она завизжала, заставив всех вокруг облегчённо вздохнуть. Чудо произошло, тяжёлые минуты покинули их. Но было ли это облегчением?

- Что-то не так! - Крикнула одна из медсестер.

Марта поднялась, прижимая в руках новорожденную и подошла к матери, которая стремительно теряла свои силы. Глаза её все ещё были открыты и не сходили с дочери, желая взглянуть на неё первый и последний раз. Почувствовав этот момент, врач повернула малышку, чтобы женщина могла видеть своё дитя, которую так тяжело родила.

Голова и сердце Марины были полны сожалений. Если бы она могла дотронуться до своей дочери, прижать её к себе. Если бы она могла быть с ней рядом и никогда не отпускать. Если бы она могла держать её за руку, и наблюдать как её маленькая девочка будет расти. Но ничего этого не будет, потому что она чувствует, что уходит. И почему-то это происходит, и страшно и легко одновременно.

- Виктория. - Слабым, еле слышным голосом произнесла Марина.

Это была её маленькая победа. Причина, почему она сбежала и оказалась в чужой стране, как птица в воде. Она не смогла здесь выжить, но надеялась, что её Виктория сможет.

Сердце будто сжала невидимая рука, не позволяя больше стучать. Никому не известной болью и историей, она покинула мир живых. В глазах Марты это произошло быстро. Она могла бы сказать, что ничего не почувствовала, ведь такое видит не первый раз. Но это было бы ложью. К такому нельзя привыкнуть, как бы не хотелось.

***

После дома малютки, в которой девочку держали до четырех лет, Викторию перевили в приют имени Сэмюэля Каппона. Старое здание, которое не раз подвергалось ремонтам и обновлениям всё ещё держалось благодаря своим спонсорам. Они часто менялись, но всегда каким-то образом находились, будто не было людей, не желающих куда-то потратить свои деньги.

По мнению Анны Карповой, директрисы несчастного обителя, Виктория начала проявлять свой характер в раннем возрасте. В пять или шесть лет девочка уже была неугомонной, неуправляемой и странноватой.

- Эта взбалмошная девчонка вряд ли надолго у вас задержится. Может вы понаблюдаете за кем-то другим? Например, Мартинесс. - Анна сидела за столом, напротив очередной пары, которая пожаловала за недостающей частью пазла под названием «Семья» - Он же маленький гений. Отлично играет в шахматы. Одарён хорошей памятью.

Женщину не просто удивило, её ошарашило решение этих людей по поводу Виктории. Ей не хотелось, чтобы девочку возвращали раз за разом, очерняя репутацию приюта.

- Ладно. Раз вы так говорите, мы пересмотрим решение. - Под эмоциональные уговоры они быстро сдались, так же как и предыдущие. - Но все же Виктория нам очень понравилась. Она такая милая, красивая...

- Все понятно. - Усмехнулась Анна. - Вы повелись на яркую внешность. Я вас понимаю. Но стоит учитывать, что она не просто какой-то красивый аксессуар или кукла для всеобщего обозрения. Она живой человек. Вы собираетесь жить с ней, расти и воспитывать. Естественно она будет проявлять себя и тогда, вряд ли вам будет достаточно её милого личико. Я верно говорю?

Мужчина и женщина, что слушали с открытыми ртами, неуверенно кивнули.

В это время Виктория занималась в классе. Школа прилагалась к приюту, поэтому все её одноклассники тоже были сиротами. Брошенными или оставленными не имело значение. У этих детей не было ничего и никого. Поэтому всех их называли обездоленными и осиротевшими.

- Кукушка имеет привычку откладывать яйца в чужих гнездах. - Учительница со светлыми волосами, не совсем молодая, звали её синьора Наталия, рассказывала детям про птиц. - А потом она улетает, навсегда забыв о своем поступке.

- Получается наши родители точно так же нас бросили? - Спросила Виктория, перебив рассказ.

- Нет. - Улыбка исчезла с лица женщины, сделав его серьезным. - Вас никто не бросал. Глупо сравнивать людей с кукушками.

- Почему же? - Не сдавалась девочка. - Мне кажется люди хуже. Люди не птицы, чтобы делать так по привычке. Они делают это специально или просто так...

- Виктория, тебе не полагается так говорить. Даже думать так. С таким отношением твоя жизнь будет тяжелой. А тебе это надо?

- Единственное, что мне не надо, так это ваших советов. - Не стесняясь ответила девочка.

- Как ты со мной разговариваешь?! - Разозлилась женщина. - Ещё одно слово и будешь наказана!

Она подошла к своему столу, где стояла покрытая небольшой тканью клетка. Недолго думая убрала её, после чего взору детских глазок открылась настоящая кукушка. По всему классу раздались возгласы удивления и восторга.

- Можете приступать.

Дети начали рисовать птицу, опираясь на большие плакаты и саму живую особу, которая то и дело вертелась в клетке, разбивая крылья о тонкие прутья. Недолго наблюдая за кукушкой, Виктории стало нехорошо. Ей вовсе не хотелось становиться соучастницей этого мерзкого поступка. Живое существо, будь то птица, или что угодно не заслуживало такого обращения.