Гвендарлин. Сигнал

Глава 1. Кукушка

Шестнадцать лет назад, одним ноябрьским вечером, в родовое отделение Сан-Себатьяна поступила женщина. В руках она не имела ни документов ни денег, зато держалась в схватках стойко и терпеливо. Её русский, грубоватый на слух, никто из персонала не понимал. Сама она тоже не знала ни слово из местного лексикона. Единственное за что держалась женщина бала надежда. С ней она попала в руки дежурного врача, Марты, которая согласилась заменить коллегу накануне выходных.

В глазах темнело, боль была невыносимой. Роженицу с огеннными кудрями немедленно перевели в родильный блок. Женщина быстро уловила запах лекарств, сморщила лицо. Странный мороз прошёлся по конечностям, которые и без того немели. Мария всю беременность ненавидела эти судороги, что будили её по ночам. И вот опять они напоминили о себе, безжалостно возникув не в то время.

Много проводов и оборудования, словно монстры с щупальцами, оснащали комнату. Белые стены служили фоном и могли отличится, но уже потеряли свой идеальный вид, пропитавшись временем. На одной из них висели часы с пожелтевшим циферблатом. Пурпурная рамка немного была треснута, но только на них могла смотреть Мария долго, откинув голову назад. Они показывали время позднее. Это уже было не то прекрасное утро, где женщина радостно благодорила семью, нелегально перевёзшую её в этот город.

А как иначе ей нужно было скрытся? Никто из её старого окружения не смог ответить. Они были беспомощны, бесполезны. Глупо вздыхали при виде синяков на теле женщины. Неужели в их понимании жена должна была терпеть тиранию мужа?

Рыжие волосы стали жирными и прилипали к потеющему лицу. Карие, почти черные, глаза блестели от нахлынувшихся слез. Кожа краснела от напряжения и боли, что приходилось испытывать раз за разом. Все вокруг кричали, призывая отчаянно дышать. Но их голоса лишь сильнее искожали все происходящее вокруг.

- Дыши! Дыши! - Не сдавалась Марта. - Не дайте ей потерять сознание!

Крупный плод и тяжёлые роды предвещали худший исход, от чего Марта переживала ещё сильнее. Она не могла потерять их обоих. В её жизни и в карьере было слишком много потерь, что глаз дергался. На сей раз, будучи уже немолодой и овдовевшей, она искала жизнь везде. А там, где она просачивалась на мизерную долю, крепко держалась, чтобы не упустить.

- Тужься! Ну же! - Очередной раз приказала она, надеясь, что на этот раз ребенок выскочит, облегчив страдания своей матери.

Мария почти не слышала ничего, теряя свет в своих глазах. Голоса смешались в одну печальную музыку. Ей в один момент все стало так безразлично, что хотелось просто уйти. Но забирать её никто не спешил. Это была секунда слабости, после которой женщина подняла голову и, прижав подбородок к груди, выпустила весь свой отчаявшийся крик. В нем было много боли, надежды и злобы. Всё то, что она терпеливо хранила внутри себя вырвалось. Мария освободилась.

Несколько секунд безумного молчания, и вот уже в руках извивалась, омытая в крови своей матери, девочка. Она завизжала так, как это делают все новорождённые. Чистый ребёнок с освободившейся болью продолжал плакать, доказывать миру, что он живой.

Все вокруг облегчённо вздохнули. Чудо произошло, тяжёлые минуты покинули их. Но было ли это облегчением для прусутвующих рядом со смертью, которая только переступила порог? Она незаметно вошла, но этот холод и отстранёность от жизни почувствовали все.

- Что-то не так! - Крикнула одна из медсестёр.

Марта поднялась, прижимая в руках новорожденную и подошла к матери, которая стремительно теряла свои силы. Глаза её все ещё были открыты и не сходили с дочери, желая взглянуть на неё в первый и последний раз. Почувствовав этот момент, врач повернула малышку, чтобы женщина могла видеть своё дитя, которую так тяжело родила.

Голова и сердце Марии были полны сожалений. Когда-то она успела напридумывать себе, пофантазировать о светлом и безопасном для них с дочерью будущем. Если бы она могла дотронуться до своей девочки, прижать к себе, сказать тысячу нежных и ласковых слов, подарить любовь. Если бы она могла быть с ней рядом и никогда не отпускать. Если бы она могла держать её за руку, и наблюдать как её маленькая девочка будет расти. Но ничего подобного, потому что она знала, что уходит.

- Виктория. - Слабым, еле уловимым голосом произнесла Мария.

Это была её маленькая победа. Причина, по которой она сбежала и оказалась в чужой стране. Она не смогла здесь выжить, но надеялась, что её Виктория сможет.

Сердце будто сжала невидимая рука, не позволяя больше стучать. Стрелка циферблата перестала для неё чиканить время. Никому не известной болью и историей, она покинула мир живых.

Марта еле сдерживала слезы. К такому нельзя привыкнуть, как бы не хотелось. Много раз женщина была бессильным и убитым свидетелем смерти. И вновь она смотрела на безжизенное лицо и, лишенные света, глаза.

***

Марта позаботилась о том, чтобы Виктория попала в хорошую фостерную семью. Но у социальных родителей до окончания срока девочка не задержалась. К четырём годам её пришлось передать к другим. А через два года её официально перевели в приют имени Сэмуэля Каппона.

Старое здание, которое не раз подвергалось ремонтам и обновлениям, всё ещё держалось благодаря своим спонсорам. Из фундамента торчали плоские стены. Они были облицованы лишь грунтовой краской, предающий со временем желтоватый оттенок. На фоне покрытия хорошо выделялись среднего размера окна, выстроенные в ряд на целых пяти этажах.

Это место мало кому нравилось. Но, несмотря на это, все равно находились люди, готовые жертвовать деньги. Анна Карпова, директриса несчастного обители, ценила это, и делала все, чтобы сохранить его репутацию. Так, по её мнению, восьмилетняя девочка уже не имела шанса на счастливую семью. Для неё Виктория была главной катастрофой, от которой ожидать следовало что угодно. Женщина устала принимать многочисленные отказы со стороны приёмных семей и смирилась с тем, что ребёнок останется рядом с ней до совершеннолетия.