И каждый сам себе палач

Пролог

Оксана открыла глаза. Она всегда просыпалась так, как будто выныривала из омута. Резко, без каких-либо раскачиваний. И никогда, вообще никогда не видела снов. Или ей просто казалось, что не видела, а на самом деле она их просто не помнила – тут Оксана ничего не могла утверждать с уверенностью.

Девушка лежала, прислушиваясь к себе. «Что день грядущий нам готовит?» - задала она себе традиционный вопрос. Самое первое ощущение после пробуждения определяло весь ее день: если это было ощущение праздника – значит, случится что-то хорошее, способное согревать воспоминаниями еще не один десяток дней; если грусть или печаль – надо готовиться к худшему, будет все плохо. А если вот как сейчас, меланхолию и нежелание вставать, значит, день будет самый обычный, ну, может быть, капельку сумасшедший в плане побегать.

Ладно, сколько не валяйся, а вставать придется, - девушка вгляделась в окно. - Погода не радует, опять весь день буду мерзнуть. И что бы такое одеть, чтобы и прилично было и тепло?

Руки автоматически застилали постель, голова привычно перебирала гардероб в поисках вариантов, ноги целенаправленно несли на кухню ставить кофе.

- Хозяйка, завтрак готов, - пискнуло от стола.

- Спасибо, Кузьма. Я буду только кофе и тост, - Оксана слабо улыбнулось. Как же хорошо, что в ее жизни хоть в чем-то есть постоянство: этот утренний разговор повторялся изо дня в день, из года в год, одними и теми же словами. Вот сейчас Кузьма ответит, что…

- Кофе и тост, - обиженно протянул домовой. – Свое здоровье не бережешь, хозяйка, так хоть о моих чувствах бы подумала. Мне, может, обидно, я тут с утра у плиты прыгаю, а ты «только кофе и тост» - противным голосом передразнил Кузьма.

- Кузь, не начинай, - привычно отмахнулась девушка, засыпая кофе и ставя кофейник на плиту. Кузьма из принципа никогда не готовил ей этот пробуждающий, но крайне мерзкий (по мнению Кузьмы), напиток, считая, что здоровье можно портить и более вкусными вещами. – Я в душ. Смотри, чтобы не убежал.

- У меня есть выбор? – все еще ворчливо вопросил Кузьма, убирая тарелки в раковину, попутно сгружая все из них в мусорное ведро. Крышка ведра уже с трудом закрывалась от скопившегося мусора. – Когда уборку делать будем?

- Вечером приду, и уберемся, - уже из ванной отозвалась Оксана. – Не ворчи.

Зашумела вода, включилось радио, и девушка отключилась от реального мира, нежась под теплыми струями. Минут через пятнадцать, укладывая волосы феном, Оксана строила планы на день. «На обеде надо бы сходить перекусить, а то Кузя опять будет весь вечер зудеть, что я позорю его перед родными – при живом домовом хозяйка похожа на спичку, значит, он не справляется со своими обязанностями, - девушка придирчиво оглядела получившийся результат и потянулась за косметичкой. – А после работы надо бы забежать в магазин, купить Кузе какой-нибудь подарок, давненько я его что-то не баловала».

Нанеся последние штрихи косметики на лицо, девушка вернулась мыслями к гардеробу. Извечный женский вопрос «что надеть» стал перед Оксаной в полный рост. Нет, не то, чтобы ей совсем нечего было надеть, но, как и всякой женщине, ей хотелось какого-то разнообразия. Может, наплевать на дрескод и надеть джинсы? - отхлебывая кофе, размышляла девушка, с опаской косясь в окно. Погода сегодня была на удивление гадкая – моросящий дождь с ветром, если судить по количеству туч на небосводе, не прекратится до вечера. А значит, о том, чтобы добежать до работы, не промокнув и не промочив ноги, нечего было и мечтать. Точно, надену джинсы, - решила Оксана, направляясь к гардеробу. – Авось пронесет.

Выискивая в недрах шкафа приличную кофту, гармонирующую с джинсами и хоть как-то относящуюся к деловому стилю одежды, принятому в компании, Оксана проворонила появление домового. Поэтому, когда позади нее раздался его тоненький писклявый голосок, девушка подпрыгнула от неожиданности.

- Хозяйка, ты опять сегодня без обеда будешь? – переступая с ноги на ногу и стараясь не смотреть по сторонам, поинтересовался Кузьма. Как и любому домовому, ему было запрещено без разрешения хозяина появляться в святая святых любого жилища – спальне. Правда, еще в самый первый день его появления в этой квартире, когда Оксана принесла его, полуживого от горя, что лишился дома, с улицы, девушка дала официальное разрешение находиться ему в любом помещении любого ее жилища. Но все равно, каждый раз входя в девичью спальню, Кузя стеснялся и старался побыстрее из нее уйти. Домовой был строго воспитан прежним хозяином.

Нет, его не выгнали за, как говорят люди, «профнепригодность». Его история была банальнейшей для всего домового племени: прежние хозяева скончались, а новые хозяева привели в дом своего домового. И Кузьме пришлось уйти. Несколько недель он скитался по улицам в поисках нового дома, живя в парке в дупле одного дерева. Но с каждым днем надежда на новое счастье таяла, пока у домового совсем не опустились руки. Тоска по прежней сытой и теплой жизни грызла его изнутри, не давая покоя ни ночью, ни днем, заставив забыть об элементарных правилах осторожности и показаться людям. Таким его и увидела Оксана однажды вечером, спеша из гостей домой. Увидела и не поверила своим глазам. На лавке парка сидело грустное нахохленное создание не больше мопса, всем своим видом демонстрируя мировую скорбь и вселенскую грусть. Его огромные, составляющие чуть ли не половину туловища, глазища смогли бы разжалобить и законченного садиста, столько в них было тоски и отчаяния. Сердце девушки не смогло перенести такого зрелища, и уже через полчаса она поставила это чудо на пол прихожей со словами «теперь это твой дом». Официальная фраза передачи домовому обязанностей по защите и уборке данной квартиры произвели поистине грандиозные изменения: глаза домового засияли обожанием новой хозяйки, пушистая шерстка, ранее напоминавшая свалявшуюся паклю, распрямилась и засияла, а сам домовой радостно запрыгал и от избытка чувств принялся обнимать Оксану за ноги.