И мы с тобой обречены

2

Странно, мысли о быстротечности времени приходят в тот момент, когда ты как раз замедляешься сам. Словно ты остаешься на берегу, а время – осязаемое и видимое – несется мимо. Возможно, дело как раз в несовпадении скоростей? Сейчас я с удивлением понимаю, что целых два месяца  серого, унылого межсезонья, как-то по-особенному слякотного и неприглядного, мы с Женей только созванивались.

Я звонил ей в разное время и по тону научился различать,  может ли она говорить или занята. Если она обрадованно выдыхала: «Анатолий Сергеевич!»,  я знал – она одна, и тогда мы говорили свободно и легко. Я позволял себе подшучивать над ней, почти невинно. Мне нравилось думать, что там, в Москве, она, стоя у окна и глядя на город, говорит со мной,  и краснеет: «Вы меня совсем засмущали». Да, я смущал ее, я провоцировал, я играл во флирт. Играл! Это было всего лишь игрой! Я старательно не замечал, что жду не дождусь возможности позвонить ей и ищу повод для этого, что после  разговоров с ней у меня настроение лучше и, как ни банально – крылья за спиной и десяток лет с плеч долой. Не замечал, не придавал значения…

А другие заметили. И прежде всего – Аня.

Я был слеп, удивительно слеп для человека, считающего себя мудрым, точнее – умудренным. И однажды, придя домой и тихо открыв дверь, я услышал, как жена  говорит по телефону с подругой. Застыв в дверях – одна рука на косяке, другая на ручке – я слушал-подслушивал. Надо было, конечно же, хлопнуть дверью и прервать поток красноречия моей Королевы Анны, но я   стоял тихо, не дышал и не шевелился.

– … вот именно! – взвился красивый грудной голос жены, – вот именно! Им можно все, нам – ничего. Ему скоро седьмой десяток! Вдумайся, пятьдесят семь! А он опять смотрит на сторону! Вот почему, ты мне скажи,  мужчинам все прощается – и возраст, и морщины, и брюшко и… да все – были бы деньги! Да даже отсутствие денег простят! И любовницу в три раза младше – запросто! А женщины? Вот скажи, разве я выгляжу на свои пятьдесят пять? Вот-вот, мне никто больше сорока пяти, ну хорошо – сорока восьми не дает! Но я – старуха, все, моя песня спета, а Толя опять перед кем-то хвост распустил! Да я что  – слепая? Не вижу? Он себя рассматривает в зеркале так… придирчиво! Он давно так не смотрел, еще недавно – побрился-помылся и вперед, на родную и единственно любимую работу, а теперь проводит времени у зеркала больше чем я! И пиво перестал пить! Следит за собой. А вид-то! Вид! Глупый-преглупый, счастливый вид, как у кота, дорвавшегося до сметаны! Нет, не имею представления, что это за сучка его соблазняет! Да-да, я надеюсь, что все это  «прощальная гастроль», а если нет? Ой, Варька, сейчас молодые такие ушлые! Что им все наши терзания? Им только деньги дай! А если возраст солидный – так даже лучше – быстрее свободу получишь. Да… Хорошо, Иришка не такая, и Ромка у нее замечательный. У нас с ним такие отношения! Да, с зятем мне повезло... Вот еще бы Вадюшу женить удачно… Да, ой, на него просто охота! Да… да…

Я стоял оглушенный, удивленный. Вот значит как?  Вот значит, что думает обо мне моя любимая жена? Я рассердился  до дрожи в руках, но сдержался и, хлопнув дверью, проорал на всю квартиру: «Аня, это я!». Я не вспомнил тогда о Жене. Да, разговоры с ней мне доставляли радость, но что с того? При чем тут романтические увлечения, а тем более,  приключения?

Услышав, что я пришел, Анна сразу поменяла тему, и теперь  ее голос звучал фальшиво высоко, она то и дело заливалась ненатуральным смехом и говорила всякую ерунду.

Пока я мыл руки, раздражение спало. И выяснять отношения с глупой женой расхотелось. Что я ей  мог сказать? 

Да, у меня бывали кратковременные интрижки – так кто  без греха? Я был осторожен и осмотрителен и всегда старался сделать так, чтобы Аня ничего не знала. Мы прожили вместе длинную и не всегда безоблачную жизнь и мы…  мы привыкли друг к другу. Многие считают привычку злом, но в ней есть кое-что хорошее. Уверенность, защита, тыл – вот что такое привычка. Ты приходишь домой, ты знаешь, тебя ждут… У нас было так. Я всегда возвращался, она – всегда ждала, что было за скобками –  зачем знать, к чему? Ах, как я был тогда уверен в себе и в том, что жизнь предсказуема, что она похожа на прямую дорогу, видимую от и до. Заблуждался…

Мы с Анной поужинали. За чаем она завела разговор о сыне.  Она говорила немного нервно – не знала, что я слышал из ее разговора, я делал вид, что не слышал ничего.

– Вадик редко звонит,– пожаловалась Аня.

– Много работает, устает.  Москва – не Ленинград, там все несколько быстрее, не успеешь, сметут конкуренты.

– Зря вы с ним это затеяли…

– Возможно, что зря…

– Интересно, как у него с личной жизнью? Его последняя пассия до сих пор изводит Ирку звонками.

– А Ирина-то причем?

– Они были подругами, теперь уже, конечно, не будут. Ирка злится… У нее столько забот, а еще эта.

– Ирка знает своего брата не первый день, с чего она решила начать  знакомить его со своими подругами?

 – А ты своих детей совсем не знаешь! Ира и не собиралась, просто оказались  в одной компании. Вадик он же у нас такой, такой обаятельный, ну вот эта подруга и вцепилась…

– Разберутся, дети-то наши  – не дети уже. Ирина звонила, у нее все нормально?

– Все нормально, тоже работает невозможно много, на выходных  они с Ромой заедут…

– Замечательно, –  я пил чай, закрыв глаза. Есть что-то в таких домашних разговорах. Сейчас, когда я все время один, я чувствую это особенно сильно. Ностальгия по болтовне. Смешно, словно нет более серьезных причин для тоски.