И не уйти, и не остаться

И не уйти, и не остаться

За окном только ветер. Мы - в минусе, сколько не пей
бергамотовый чай под защитой лимонной луны,
но пока я танцую, не думай об этом. Налей.
А потом нас прогонят смотреть прошлогодние сны

Светлана Севастьянова

Вадим предельно глубоко, с откровенно чувственным наслаждением вдохнул аромат разомлевшего от сна тела Жанны, нежно, с похотливым вожделением (так бы и… ), погладил душистые волосы подруги, ласково дотронулся губами до ямочки у ключицы, отчего червячок желания беспокойно зашевелился, совсем некстати, и осторожно заставил перевернуться её на другой бок: иначе не уснуть.

Женщина тут же зашевелилась, вздрогнула, будто бы случайно задрала подол ночной рубашки, упёрлась в Вадима соблазнительно оголённым задом, плавно выгнула спинку, давая понять, что ждала этого прикосновения, что нечаянно уснула, утомлённая интимными грёзами.

Пришлось обнять Жанночку, ласково просунуть руку в вырез рубашки, где покоились полусферы с удивительно нежной кожицей, где было до невозможности тепло и уютно.

Вадим не хотел, или думал, что не хочет, но нечаянно нажал на заветную кнопочку на вершине восприимчивой к ласкам груди, которая мгновение подумала и начала наливаться тугой спелостью.

Мужчина почувствовал, как включилось в работу её трепетное сердечко, раскачивая впечатлительное воображение и желание немедленной интимной близости, как оживали расслабленные сном мышцы, как соблазнительно вибрируют бёдра в предчувствии праздника.

И вот уже её рука шмыгнула назад, вклинилась ему между ног. Ниже, ещё ниже.

– Жанна-Жанна, вставать через три часа, что ты творишь, любимая!

Девушка стремительно просыпалась. Дыхание её становилось горячим, шумным.

Это было началом восхитительно аппетитной пикантной игры, но, увы, случилось это так не вовремя.

Однако отступать было поздно. И некуда.

Вадим поглаживал бархатистую кожу, с наслаждением тискал спелые округлости, нажимал на что-то дико приятное, чувственно и глубоко проникал внутрь блаженства, мощно, но очень нежно. Именно так и туда, как и куда Жанна мечтала, как задумала до того как заснула, как видела во сне.

Видно у сладкой парочки было нечто вроде двухсторонней телепатической связи.

– Не двигайся, Вадичка, замри-и-и-и! Останься… останься там навсегда. О-о-о, – исступлённо вибрировала она всем телом, изнемогая от немыслимого наслаждения.

Жанна, Жанночка. Любил её Вадим или нет? Он не знал на этот вопрос ответа.

Всё в их интимных и бытовых отношениях, в мыслях и ощущениях, было неоднозначно, сложно.

Она – его женщина: желанная, удивительно энергичная и ловкая в постели, нежная, впечатлительная, живая. Но некрасивая внешне: невзрачная, чересчур худая.

Если бы к Жанкиному телу и её неуёмному темпераменту приклеить милую головку с симпатичным личиком, пожалуй, непременно влюбился бы.

Да, именно бы и было проблемой!

Она так смешно смущалась, когда раздевалась перед сном, а Вадим категорически отказывался отвернуться, пока Жанна переоденется.

Девушка так кокетливо краснела, так стремительно отворачивалась, когда он нагло подглядывал за ней, особенно в душе.

Случись Вадиму нечаянно подсмотреть, как Жанна расчёсывает волосы, накладывает макияж – она обиженно надувала губки.

Когда любимый в шутку срывал с неё обнажённой одеяло, прикрывалась немедленно, кротко сердилась, даже могла расплакаться, но вела себя добродушно, покладисто.

Растерянность и беспомощное смущение, трогательная наивность и робость, скромное послушание и целомудренная покорность, нравились ему, давали повод чрезмерно завышать собственную значимость для Жаны.

Вадим, чувствуя собственное превосходство, грубо набрасывался на девушку, старался непременно вызвать сопротивление, чтобы усилить ощущение доминирования, делал вид, что насилует.

Жанна притворно верещала, впадала в пугливый ступор, позволяла вертеть себя как угодно, манипулировать положением тела, способами проникновения.

Что милому хорошо, считала она, то и ей должно нравиться.

Этот страх, противоестественное для взрослой женщины паническое смятение и растерянность, которые Жанна талантливо изображала, или это было на самом деле, приводили его в неописуемый восторг, вызывали столь сильную эрекцию, что порой сложно было вынести до конца чувственное испытание.

Финал вероломной диверсии обычно был феерическим: Жанна как минимум полчаса е могла прийти в себя после серии оргастических судорог, а Вадим выдыхался настолько, что спустя несколько минут засыпал в любой позе.

С Жанной было уютно: покладистый характер, хозяйственность, доступность. Можно было не беспокоиться по поводу неприличных заболеваний: девушка была зациклена на чистоте – внешней и внутренней.

Она была послушна и добродетельна, что не мешало становиться дьяволицей в минуты близости.

Если задуматься – именно о такой супруге мечтают почти все мужчины, которые всерьёз задумываются о создании семьи, о наследниках, о неминуемом приближении старости, дабы воплотить в жизнь стереотипное представление о реализации идеальной судьбы.

Вадим часто думал о Жанне, заботился о ней по мере сил, но представить её женой не мог категорически.

Или не хотел.

Впрочем, девушка никогда не намекала, что мечтает о фате и обручальном кольце. Она просто жила, просто дарила себя.

У неё всё было просто. Кроме чувства собственного достоинства, которое было довольно просто уязвить, но невозможно уничтожить.

Однажды на устроенной дома без особенного повода вечеринке Вадим слегка перебрал, был не в меру возбуждён: танцевал со всеми подряд, норовил каждой женщине наговорить комплиментов, не всегда невинных, лез с непристойными предложениями, сальными шуточками, не стеснялся на глазах у всех обниматься, пускал в ход шаловливые руки.

В тот день в гостях была подруга Жанны – Ирина Трошина, девушка с кукольной внешностью: интересная, самостоятельная, решительная и почти свободная.