И получила женщина всё, что хотела...

***

– Было это, иль не было, а в далёкие, и даже стариками мало помнящие времена, жил был царь. Государством он правил небольшим, но ладным и складным. Поля у него в царстве колосились, и скот большой и малый в довольстве был. И птицы полно было, и всего было вдоволь. И народ у него был круглолицый да румяный. Вот только, объезжая как-то свои угодья, заметил он хмурые женские лица. Подивился Царь такому. Послал лакея узнать, в чём дело. Вернулся лакей ни с чем. Бабы отказались ему говорить причину своей грусти. Тогда Царь лично обратился к своим подданным:

– Скажите бабоньки, от чего вы такие грустные? – спросил он у них напрямую, выйдя из кареты. Помялись бабы, стоя перед царём, да и выперли к нему, самую старшую из них. Растерялась, бабёнка, зарделась, стоит подол платья, мнёт, глаза прячет…

– Ха, ха, ха, – рассмеялся Илья, глядя на Олега Дубня дровяного, кликуха у него такая была. – Брось заливать.

– Да говорю, вам легенда это старая, – упёрся руками в бока Дубня. – Мне дед её недавно рассказал.

– Погоди Илюха, – перебил его Лёхан клёвый пацан, так его в их весёлой компашке подкалывали. – Давай, Дубянь, балакай дальше, интересно же.

– Стоит бабёнка, перед царём, глаза прячет, подол платья руками теребит, а у самой грудаха, вот такая, – показал он руками перед собой. – От её дыхания волнами колышется, того и гляди из сарафана вывалится.

– Смелее, – потребовал ласково царь, подходя к ней ближе. – Расскажи мне милая, чего тебе для счастья не хватает? Всё в нашем царстве есть. Закрома полны, терема у вас исправные, мужья работящие да непьющие, дети сытые и довольные. Так чего ж вы бабоньки лицами грустные. Огонька счастливого в глазах ваших нету.

– Ой, Царь батюшка, – несмело отвечает ему бабёнка, чуть наклоняясь перед ним, и грудь её лишь чудом каким-то в узде сарафановой осталась, едва не вывалившись. – Прав ты, всё-то у нас хорошо, и ладно. Да только есть одна проблема у нас нерешаемая, – заскулила она, и бабы вторя ей, носами зашмыгали.

– Да что ж вам надо то. Говорите смело. Я ваш Царь, и всё сделаю, чтоб мой народ был весел и доволен, – нахмурив брови, потребовал он. – Смелее говорите.

– Мужья наши, бравы молодцы, не голубят нас, не ласкают, – осмелев, тихо произнесла стоящая перед царём дева.

– Как это не голубят? – опешил Царь, уставившись на неё. – У вас вон детишек полные дворы бегают, и мужья по ночам дома спят кроме сенокосов, конечно, да и на сенокосах, – он хитро ухмыльнулся подмигнув. – По ночам в полях не совы постанывают.

– Всё правда Царь батюшка, и дети, и стоны, всё это есть, – поспешила заверить его стоящая перед ним дева, глаза, пряча. – Да только, ласку то мужья наши поучили по-быстрому, отвернулись, и тут же спать. А мы лежим в соломе на звёзды смотрим, да на спины их широкие любуемся, – её слова потонули в женских всхлипах.

– Воооон оооонооо что, – протяжно произнёс Царь, осматривая склонившуюся перед ним бабёнку, задумчиво поглаживая себя по подбородку. А другой рукой он погладил её по голове, плечам. И рука его, словно случайно, скользнула ниже, едва прошлась по шее и на грудь, пальчиком зацепившись, за край сарафана. И едва удерживающаяся сарафаном грудь тут же вывалилась в руку Царя.

– Ох, – тут же вырвалось из груди бабёнки, и она зарделась, заливаясь краской.

– Нельзя, чтоб в моём царстве государстве народ был грустный и неудовлетворенный, – играя пальчиками по её соску, гласил Царь, подзывая к себе лакея. – Пиши мой указ! – приказал он, сжимая между пальцами возбуждённый сосок. Лакей тут же развернул свиток, к нему подбежал ещё один лакей, держа в руках чернильницу протянув уже обмакнутое в чернила перо. – Приказываю, сегодня, месяца и года, – начал диктовать царь, поигрывая торчащим соском. – Все бабы в моём царстве государстве достигшие половой зрелости и желающие ласки, должны быть, удовлетворены так, как им этого хочется и то время, когда им хочется. Все, кто не получает достаточно ласки и удовлетворения приглашаются в мой дворец для получения компенсации и нужного им удовлетворения. Дата и Подпись, – надиктовав это, Царь сжал в руке вздымающуюся от прерывистого дыхания грудь, аккуратно заправил её в сарафан, погладив бабёнку по плечу. – Все милые мои бабоньки, – улыбаясь, осмотрел он всех. – Глашатай, огласи всем мою волю! – приказал он, возвращаясь в карету.

– Ха, ха, ха, – громкий хохот разразился по поляне. – Ну, Дубня ты и загнул. Царь приказал баб удовлетворять. – Вот это небыль, – гоготали сидящие у горящего костра друзья. – Ну и чего там, дальше то было?

– А дальше было вот что…