Идеальная формула

Часть 1. О важности шапки-невидимки в жизни студента.

Пробегаюсь последний раз взглядом по своим нервно начертанным каракулям, встаю с места и подхожу к преподавательскому столу, покорно неся в руках лист с написанным ответами.

— Что ж, – философски изрёк препод, да так что у меня от страха поджилки затряслись. Неужели ошиблась? Да не приведи меня Великие Носочки! Быть не может! – по письменной части всё отлично. Пройдёмся по вопросам. Итак, каким методом и в какой фазе деления изучается кариотип человека? Что выясняется этим методом?

— Метод цитогенетический (микроскопия); фаза, в которой хорошо видны хромосомы — метафаза. Этим методом определяют наличие хромосомных или геномных мутаций и наличие (или отсутствие) наследственных заболеваний, – на одном дыхании протараторила давно известную мне информацию.

— Отлично, – не преминул похвалить меня Станислав Георгиевич – наш лектор по основам генной инженерии, по совместительству сегодняшний экзаменатор. – пойдём дальше. Полисомы – это?..

— Комплексы из нескольких рибосом, одновременно транслирующий одну молекул мРНК, занимает одну молекулу РНК рибосомой в зависимости от инициации одновременно...

— Достаточно, Ромашева, – безымоциональнно пробормотал препод, что-то чиркая в моей зачётке.

Протянув уже закрытую корочку, указал на выход из аудитории.

Ну а я и не собиралась тут задерживаться. Чуть ли не в припрыжку покинула помещение.

Я сдала. Я СДАЛА-А-А-А!

Куда направляться студенту, сдавшему трудный экзамен? Конечно, тут без вариантов: в пристанище прогульщиков, добрых тёть-поварих, вкусной, и не очень, еды и вечно голодных студентов – в столовку.

О, а вот и прогульщики, как и сказывалось. Друзья мои закадычные. А закадычные, потому как единственные.

Я часто шучу, я что на самом деле друг у меня один из них, а второй – плод моей одинокой и больной фантазии, не может здоровая вырисовать такого...альтернативно одарённого.

Артём и Вадим Платоновы – близнецы, неразлучные на протяжении всех свои двадцати лет, насколько я знаю. Похожи друг на друга, как попсовые песни. Но, как бывает зачастую с однояйцевыми, характеры, не сказать, что полные противоположности, но всё же координально различаются. Если перечислять – никакого перерыва между парами не хватит, но самое яркое их различие во взглядах – девушки, а если точнее отношение к оным. Кто из них ловелас, так это Тёма. Девушек меняет, не как носки, конечно, но всё же, с завидной регулярностью. А Вадик у нас романтик. Ждёт ту саму. Но тем не менее, часто заводит отношение-неотношения, что называется на одну ночь. В общем говоря, оба они бабники. Только Вадя знает, что это не надолго и грезит о великой и чистой, а Тёмычу как-то по тарабану. Ну а ко мне отношение одно – младшая сестрёнка, от которой нужно отгонять недостойных. Лучше бы достойных подогнали.

— Прогульщикам и шалопаям: "виват", – торжественно поприветствовала братьев плюхаясь за наш излюбленный столик.

— Зубрилкам и умница того же, – колко ответил почему-то хмурый Артём.

Я не обиделась на друга только потому, как знаю, что он это не в серьёз.

— Не дуйся, Темошенька, – хлопнул близнец по плечу Вадима, разражаясь хохотом.

— Эй, однояйцевые, вы мне еды-то взяли? – спросила я о насущном у идиотов, гордо именуемыми моими друзьями.

— Ксень, да на тебя еды не накупишься, – резонно заметил Вадик.

Что есть, то есть.

— Ну и парабола с вами, – обиделась я, – сама куплю.

И двинулась я к витрина столовским, и купила себе чай холодный да приторный да соевую туалетную бумагу в тесте.

Всё как заведено, бедный голодающий студент-бюджетник, тобишь я, питается отходами обыкновенным. Но я пока жива и даже относительно здорова. Это уже что-то.

Но не будем о прискорбном.

Возвращаюсь за стол к Платоновым, чинно, мирно, благородно приступаю к поеданию ошибочно наречённых едой физических тел.

Слушаю весёлую перебранку друзей, давясь чаем, пока мой телефон не начинает и тошно вопить.

— Внимаю, Ирусик, речам твоим, – важно ответила телефонящей мне соседке по комнате в общаге.

— Ксюша, у нас ЧП! – кричит так, что вибрирует мозг. – Нас затопили!

Что? Как затопили? Кто затопили?! Нас?!

Вскакиваю с места, кидая Ире короткое «жди», и мчусь к выходу из столовки, провожаемая недоумёнными взглядами студентов и обеспокоенный – близнецов.

На третьей космической выхожу на финишную прямую, содержащую дверь, но тут на моём пути появляется препятствие – высокое, темноволосое, бровастое, зеленоглазое, крепкое, устращающее. Страшный сон – для меня и ещё половины университета, включая преподов. Ян Демьянов. Выходец из преисподней, демонище рогатое, и сатанистский сблёвыш в простонародье.

Врезаюсь в Яна, мысленно уже молясь за упокой. Его упокой. Кто станет на пути Ксении Ромашева в критической ситуации, автоматически подписывает себе похоронку. А всё почему? Да потому что я – маленький ураган на своём факультете.

Так вот, врезаюсь я в эту демоническую активность, а он даже не падает. Не то, чтобы я предпочла иное развитие событий, но по всем канонам мы валимся на пол, хотя с таким сюжетом я бы предпочла Кирюшу Макаевского – звезду нашей альма-матер, милого и доброго, красивого и воспитанного. Но нет. Вместо парня-мечты меня на бегу ловит Чудище Рогатое. Чудище, надо сказать очень и очень симпатичное, конечно, ему не сравниться с элегантной эстетикой внешности Кира – у Демьянова черты лица более...грубые, что ли и мужские? И одевается он не в пример Макаевскому. Когда тот каждый день появляется в идеально отутюженной рубашке и брюках классического кроя, выродок Сатанины заявляется в джинсах, худи, футболках с крутыми надписями, толстовках. Ну в общем, чего греха таить, одежда у Яна классная, сама б не прочь была пару тройку худичек одолжить. Но сейчас не о том.

Врезаюсь я, значится, в широкую твёрдую мужскую грудь, отшатываюсь назад, пытаясь сосчитать звёздочки пляшущие вокруг моей черепашки, как меня за плечи перехватывают, ставя на место.