Идея Шарля-Анри (принцип Бронзино)

Идея Шарля-Анри (принцип Бронзино)

Миловидная горничная в синем платье и белом кружевном переднике подала кофе в гостиную в обычное время.
— Спасибо, Одетт, — поблагодарил Шарль-Анри.
Девушка вышла, бесшумно прикрыв за собою белоснежные створки двери.

— Непривычно садиться за утренний кофе без леди Элен и Саймона! — заметила Джейн.
— Вы не жалеете, Джейн, что не поехали с ними в Париж?
— О нет! Здесь и сейчас я узнаю столько нового для себя! Эти тайны событий прошлого полностью захватывают, и мне, как будущему историку, это интереснее, чем увидеть выступление госпожи Дункан.
— Да, в основном, из-за того Элен и захотела поехать, что узнала о гастролях Дункан. Но вы, наверно, не раз видели свою великую соотечественницу на сцене?
— Видела дважды, мсье. Она просто невероятна, но искусство танца — это всё-таки не мое… Ах, я хотела еще спросить, и вспомнила об этом, когда увидела Одетт. Есть ли в замке слуги, предки которых из поколения в поколение служили вашему семейству? В книгах сплошь и рядом пишут о таком, а в жизни я у нас в Штатах этого не видела. Но, быть может, в Старом Свете все иначе?
— Сейчас и во Франции это не часто встретишь, — ответил он. — Раньше — иное дело, мисс Джейн. Время диктует свои правила! Это в наши дни построено много заводов, железных дорог, ферм, и везде требуются рабочие руки. Да и переселение из города в город давно перестало приравниваться к двенадцати подвигам Геракла!
А раньше выбор у простого человека был не велик, и люди, пусть и не будучи рабами, все равно становились зависимы от феодалов, владевших замками и землей! Что уж говорить, если и рыцари, на подготовку которых тратилась масса времени и средств, часто были вынуждены, чтобы прокормиться, идти в наемники, продавая свое воинское умение то одному владетельному сеньору, то другому, вспомните историю юности Рауля! А подчас безземельные рыцари и вовсе разбойничали на дорогах! Впрочем, я немного отвлекся. Вы спросили о слугах. Да, некоторые из них — внуки и правнуки прежних. Например, Андре, шофер моей кузины, из потомков садовника, поступившего на службу в эпоху реставрации Бурбонов. И только недавно умер пожилой сторож, чьи предки прослужили нашему семейству двести с лишним лет.
— А более старые поколения? Я уже успела запомнить имена многих людей, в том числе и слуг, о которых рассказывала леди Элен и вы, Шарль-Анри.
— Да, как раз предок нашей Одетт — женщина, которая отлично знала Бретонку!
— О, просто невероятно! — воскликнула Джейн. — Можно, я угадаю? Этот предок — Аделина?
— Не угадали на этот раз!
— Тогда Сунхильда?
— Вот теперь верно!
— Так значит, судьбы некоторых обитателей замка удалось так далеко проследить?
— Да, но, к сожалению, далеко не всех. К примеру, благодаря записям капеллана Августина мы знаем, что кормилица Сунхильда дважды побывала замужем за замковыми челядинцами, а в третий раз, уже в зрелые годы, вышла за кабатчика и переселилась к нему. Но ее взрослые дети от предыдущих браков остались и служили здесь. И прочие потомки достойной кормилицы продолжили эту традицию.
— А что было с Аделиной? Мудрость и преданность этой женщины, даже не служанки, а скорее члена семьи, очень впечатляет, и мне так хочется узнать, как сложилась ее жизнь!
— Вполне благополучно, если судить по записям хроники. Благополучно для женщины-простолюдинки десятого века! Она дожила до старости и до последнего дня служила «своей девочке», так она называла Диану. Но вот внуки и прочие потомки Аделины уже не были слугами в замке. Дело в том, что ее сыну Дидье удалось дослужиться до сенешаля, а его сыновья были уже рыцарями. В эпоху крестовых походов правнуки славного Дидье перебрались в Иерусалимское королевство, где служили с честью в свите Ги де Лузиньяна и иных королей, но потом следы этого семейства теряются…

Шарль-Анри дернул своими длинными тонкими пальцами завязку лежавшей перед ним тяжелой папки.
Внутри обнаружилась целая стопа рисунков и эскизов, как цветных, так и сделанных простым карандашом.
— Я далек от мысли сравнивать себя с Бронзино, — весело сказал молодой виконт, — но, как и он, ваш покорный слуга много думал о тех людях и в итоге начал отчётливо представлять их. Я хочу посвятить им новый цикл своих работ.
И он показал рисунок, лежавший сверху. На нем Джейн увидела двух немолодых женщин в простых добротных платьях и полотняных вимплах, полностью закрывавших волосы. Лицо одной было властным, даже суровым, а небольшие светлые глаза отображали ум и крестьянскую сметливость. Вторая была с круглым добрым лицом и, несмотря на возраст, ее лишена кокетства, о чем ясно говорил как ее взгляд, так и цветные бисерные бусы на полной шее.
— Аделина и Сунхильда! — угадала Джейн.

Автор кивнул и перешёл к следующей работе.
— Может, они были совсем и не такими, — медленно проговорил он, — но изображённые мною Рауль де Линкс и Родерик де Коллин — это мои Рауль и Родерик, благородные и непримиримые бароны двух враждующих кланов!
И он показал девушке изображение двоих молодых мужчин в доспехах. У обоих кольчужные капюшоны были откинуты назад. Оба — невероятно красивые и яростные, будто прямо сейчас ринутся с мечами друг на друга.
— Вот это Рауль! — обрадованно проговорила Джейн, указывая на светловолосого рыцаря. — Я его таким и представляла. Просто невероятно, как вам это удается, Шарль-Анри. Барон получился таким красивым, и в то же время это живой человек, мужчина, а не персонаж комиксов. А сэр Родерик тоже прекрасен, но он совсем другой!
— Он и должен быть другим, поскольку в нем смешались франкская и берберийская кровь.
— Глядя на ваш рисунок, сразу думаешь, что он был очень авторитарным мужчиной, не терпящим возражений!
— То было время именно таких мужчин. Хотя, действительно, Рауль несколько мягче. А вот это кто, как вы думаете?

Шарль-Анри показал следующий рисунок, с которого на Джейн глянул серо-стальными глазами надменный, с резко очерченным лицом мужчина в графской короне.
— Конечно же, это Монришар! — с ходу ответила она.
— Верно.
— Но, по-моему, вы говорили, что он был бароном, а здесь на нем корона графа.
— Сиру Гастону был пожалован этот титул, но уже после осады Шартра.
— А мне почему-то именно он очень нравится, — призналась Джейн. — И на рисунке, и по рассказам леди Элен и вашим. В нем столько силы, мощи, и в то же время он очень умен.
— Да, многогранный персонаж, — согласился художник. — В нем есть как свет, так и тьма. Но если добавить ещё и умение любить, получится почти идеальный мужчина!
И тут же лукаво добавил:
— Хотя девушки во все времена не очень-то любили идеальных, им подавай плохих парней!
— Не соглашусь! Власть, могущество и сила — вот суть мужского очарования, а у сэра Гастона всего этого предостаточно. Я бы, например, влюбилась скорее в него, нежели в Родерика.
— И, возможно, были бы правы, мадемуазель.
— Но Диана жила в иную эпоху, — задумчиво сказала Джейн, — и была другим человеком!
— Подумайте ещё и о том, как труден был ее выбор! Помимо Гастона и Родерика, ее добивались и другие мужчины, среди которых был принц Бретани и даже один норвежский ярл.
— Это значит, викинг?
— Да, и смею вас заверить, самый настоящий и свирепый, — рассмеялся виконт, — с секирой в сильных лапах и в обмотках из овчин на мощных ногах!
— Ах, ну и жизнь была у этой воинственной леди! — в который раз восхитились Джейн. — Ей даже и завидовать невозможно, это было бы так же нелепо, как испытывать зависть к Солнцу!
— Ей не стоит завидовать ещё и потому, что она много страдала, — сказал Шарль-Анри, — такова цена красоты! Да и врагов у нее хватало.
И он показал изображение богато одетой молодой женщины с тонким бледным лицом.
— Она была злым гением, причинившим горе многим людям. И была хитра, как истинный демон. Я ещё расскажу вам о ней…