Идущие по тропе

Идущие по тропе

ИДУЩИЕ ПО ТРОПЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Не было ни противно, ни страшно. Змея отрыгивала белую субстанцию, похожую на творожную массу и тут же ее съедала. Снова отрыгивала и съедала. Казалось эта аппетитная трапеза не прекратится никогда.

Успокаивало лишь, что по крайней мере, она не рассматривала в качестве пищи мою персону.

Это была кобра. Или змея, похожая на кобру. Я сомневался, потому что не понимал, где нахожусь, сон это или явь. Настоящий это мир или, все происходящее нарисовано моим воспаленным воображением.

Накатила усталость от постоянно повторяющегося действа. Для чего и откуда эта безумная короткометражка?

Как бы сказала одна моя знакомая «Это знак». Да уж, весело!

Оставалось только проснуться, очнуться, в общем, сделать хоть что-то, чтобы сменить фокус на «знаки» более симпатичные.

Наконец, удалось закрыть глаза. Кобра исчезла, по крайней мере, хотелось в это верить. Раз смог закрыть глаза, то наверняка это не сон. Не знаю, что лучше на самом деле и чего ждать дальше.

И, как будто услышав меня, мысли сразу переключились на «логическую волну», подталкивая понять, что было до этого и как я здесь оказался?

Желание открыть глаза и осмотреться угасало, погружая сознание то ли в новый сон, то ли воспоминания.  «Господи, как надоело это состояние без привычной опоры на вещи, людей и время».

Воспоминания сформировались в калейдоскоп сюжетов, выходя за временные рамки, места и персонажи. Удивительно, но я знал все и всех, это факт. Вот только, судя по времени происходящих событий, архитектуре городов и ощущений, что-то не срасталось.

Как в путешествии во времени из фантастических романов и фильмов. В доли секунды менялись, пейзажи, времена года, события.

Я проходил мимо людей в балахонах, с серыми, похожими друг на друга лицами, бредущих безликой массой по грязи, как в последний путь. Восторженно встречал десятки боевых кораблей, украшенных яркими полотнами знамен с золотыми орлами. Звуки фанфар, приветственный гул толпы. Блеск, покрытых золотом одеяний, свист секущих клинков и боевой клич.

Я вспомнил все. Возникло ощущение возвращения к себе настоящему.

Величественный город, тихая средневековая улица на окраине. Но почему этот седой старик прошел мимо, даже не взглянув в мою сторону?  Я помню. Он мастерил красивые, как настоящие, деревянные галеры, на радость всем мальчишкам школы. Да, именно так, помню, это была школа для мальчиков.

Всей гурьбой мы запускали красивые суденышки по каналу с заплесневелыми, скользкими стенами. Канал был узок, около трех метров шириной, и в том месте проходил под небольшим пешеходным мостиком, выложенным хорошо подогнанным булыжником. Часть мальчишек, обязательно стояла на этом мосту и с радостным гиканьем встречала и провожала барахтающиеся по волнам игрушки.

Вспоминаю, как любил останавливаться на нем и смотреть на уплывающие осенние листья, мечтая, отправится в долгое и увлекательное путешествие вместе с отцом. Не могу вспомнить какой он. Как звали его и этого старика? Нет не вспомню.

Образы стали меняться быстрее, не теряя при этом логики и хронологической последовательности. Но как, почему, откуда я это все знаю? Грусть потерь молниеносно сменяет радость нежных объятий после долгой разлуки, снова встречи и опять расставание.

Это же моя жизнь. Или жизни?  Если это не сон, то что это?

Я все понимаю и знаю. Пытаюсь удержать это знание, но также быстро только что, пронизывающее понимание и всезнание затягивается пеленой, скрывая за ней ощущение себя настоящего. Меняются картинки, слабеют образы, туман, провал, боль и крик. Мой крик сливается с болью другого живого существа.

Сквозь шок и пелену слышу:

 «Ингрид, у тебя мальчик» И уже другой голос.

«Свен, сынок, как же я люблю тебя»!

Глава 1. ЛОВУШКА.

Шум ветра, качающихся деревьев и воды, обрушившейся с неба, перекрывал любые звуки. Звать на помощь не было никакого смысла, да и просто опасно. Если в деревне узнают, что Свен сошел с «Тропы», наказание будет жестоким.

Он поскользнулся, скатился на дно узкой земляной расщелины высотой около семи метров и попал в ловушку.

От беспрерывно льющейся воды, стены провала стали скользкими, без твердых уступов, и какой-либо возможности зацепится.

Но, как оказалось, это было не самое страшное.

Земля, глина и песок, смешиваясь с водой, превращались в густую жижу. И чем больше Свен делал попыток выбраться, тем сильнее уплотнял смертельный раствор из почвы расщелины.

Увязнув ногами, он пытался вырваться и сделать шаг, тут же падал вперед, опускаясь на колени. Чтобы встать с колен упирался руками, стараясь подняться, при этом лишь сильнее погружался в трясину уже  всем телом.

Выбившись из сил, понимая, что выбраться невозможно, Свен застыл, уставившись в одну точку, равнодушно наблюдая за потоками грязной землянистой воды, наполняющей расщелину тягучей грязью, которая скоро станет его могилой. Не было ни переживаний, ни жалости к себе.

Внезапно, измотанный борьбой юноша вспомнил о матери, и с новой силой, потерявшими чувствительность пальцами стал вгрызаться в мягкую коричневую стену, оставляя полосы на влажной земле, тут же смываемые потоками воды.

Сознание почти отключилось, когда он почувствовал хлесткий, как вспышка,  удар по лицу, вернувший его в реальность. Но этого мгновения оказалось достаточно, чтобы понять, что стало причиной резкой боли.

Через застилавший глаза дождь, удалось разглядеть корневище, одного из растущих на верху деревьев. Освободившись от тяжести земли, смытой ливневой водой, из глубины почвы корень вырвался как пружина, задев при этом голову пленника.