Игра

Кубик льда скользит по ее шее.

Медленно, не торопясь, позволяя клеточкам кожи прочувствовать покалывающий холод первого прикосновения, создать новую волну мурашек и извлечь из полуоткрытого рта стон.

Еще чуть ниже.

Вдоль артерии, где бьется пульс.

О, это чувствительная зона, здесь она так восприимчива, и кубик жжет, холодит и жжет, творя в ее животе сумасшедшие ощущения, выманивая первую порцию влаги на край половых губ.

Ниже.

В ложбинку между шеей и плечом, в эту сладкую впадинку, и задержаться здесь немного, наглаживая на коже легкие круги.

Холодно?

Вздрагиваешь и смотришь, как новая волна сделала чуть бугристой грудь?

Смотри дальше, ведь лед продолжает скользить, целеустремленно продвигаясь вниз. Его цель — сосок, мягкий, чуть набухший, уже готовый к встрече с замороженным огнем, стремящийся к встрече с ним.

Но кубик дразнит, спускаясь медленно.

Растягивает удовольствие.

Балансирует на грани.

Медленно.

Еще медленнее.

Еще.

Он почти у цели, пол сантиметра, ну же!

Но вместо того, чтобы ответить на ее зов, он замедляется еще больше и возле края диска замирает.

Возмущение.

Негодование.

Ярость.

И в ту секунду, когда она уже готова взорваться и мощной неудержимой лавиной наброситься на него, лед отрывается от кожи и плавным движением опускается на сосок.

- Боже, - губы не в силах остановить этот стон.

Он неуместен, Бог здесь совершенно ни при чем, он лишний в этом процессе, и она точно не хочет, чтобы он, со своей безупречной высоты, сейчас смотрел на нее. Но сдержаться - выше ее сил, слово само вырывается из нее.

Лед трет сосок.

Вкручивается в него, ввинчивается, продавливает, окружает, омывает пленкой влаги. Холод против жара возбужденного тела. Стынь против пламени. Сдержанность против неистовства. И это сводит ее с ума.

Кубик тает, капли скатываются вниз, бегут по округлой чаше груди, падают с нее, щекоча бок.

Ей хочется больше: больше обжигающего холода, больше контакта, и она выгибает спину. И он отзывается, грубой мозолистой ладонью хватая ее вторую грудь.

- Ааа!

Сильные пальцы проваливаются в тело, плоть волнистыми складками выпирает между ними, и он давит сильнее, увеличивая давление на захваченный сосок.

- Я жду, - шепот у самого уха. Низкий, хриплый, усиливающий возбуждение.

Она не отвечает, и он давит еще сильнее. И рычит, как хищное нетерпеливое животное. Это игра, и он — нетерпеливый игрок.

Она медлит.

Наперекор.

Все еще злится.

Или тоже хочет подразнить.

Хотя рука уже подрагивает, тянется вниз, к заветному месту, где растет, ширится по коже пятно.

Она не просто влажная, она почти течет, сок щекочет промежность, щедро покрывая половые губы. Она хочет. Его, себя, что-нибудь, уже почти без разницы, касания, трения, прессования, что-нибудь, чтобы снять этот жар.

Но она медлит, сжимая губы, прикусывая их, стараясь сдержать дрожь.

А он ждет.

Сдавливая одну грудь, водя полурастаявшим кубиком льда по другой. Хрипло дышит и ждет. Он не хочет проиграть.

Она сдается первой.

Как и все прошлые разы.

Она не может ждать, влагалище пульсирует, требует и зовет, и рука проскальзывает между ног, с чавкающим звуком указательный палец ныряет внутрь и начинает двигаться вперед и назад, но этого недостаточно, и к нему присоединяется средний, большой находит клитор, надавливает, меняет угол, надавливает снова, чуть теребит.

Уже хорошо.

Присогнуть пальцы, чтобы подушечки касались стенки там, где под мягкой плотью заветной точкой прячется конус клитора, чуть сильнее нажать и станет еще лучше.

Вот так.

И чуть быстрее.

Еще.

Вторая рука вцепилась в его бедро, вцепилась крепко, останутся следы. Она хочет сдвинуть ее, переместить чуть правее, туда, где сквозь наглаженную ткань брюк отчетливо видно затвердевший член. Обхватить его, сжать, почувствовать хотя бы сквозь ткань. Но нельзя.

Нельзя.

Таковы правила игры.

И она согласилась играть.

Пока ему не надоест.

Скоро оргазм.

Тело натягивается, сжимаются пальчики на ногах, еще пару секунд.

Бедра сжаты, но он берется за ее колени и быстро раздвигает их.