Игра Гаспара

Глава 4

Вторник, 3 апреля, 8:10 утра, двумя днями ранее

Злоба и ненависть, исподволь копившиеся в сердце Гаспара, искали выхода, и справиться с собой он мог, только неустанно убеждая себя, что избранных ждет неминуемая кара.

Шестеренки складывались в механизм, который начал медленно раскручиваться. Во вторник он впервые закрепил под одеждой самодельное взрывное устройство. Оно было ключевым элементом в его игре. Может показаться странным, как простой инженер телекоммуникационной компании сумел изготовить бомбу, но Гаспар в ответ на подобный вопрос просто пожал бы плечами. В прошлом сапер с великолепным послужным списком, он был прекрасно знаком с устройством бомб и умел их не только обезвреживать, но и создавать. Спроси его кто-нибудь семь лет назад, в шутку, мог бы он пронести бомбу в людное место, Гаспар рассвирепел бы и послал вопрошающего куда подальше, однако семь лет — большой срок, и многое переменилось за это время.

Гражданская жизнь Гаспара оказалась непростой, в отличие от армии. На войне было легко: его задача заключалась в ликвидации мин всевозможных конструкций. Каких-то он только не навидался, и всегда выходил победителем из этого молчаливого, напряженного противостояния, когда от точности движений его рук и глаз зависела жизнь людей.

В Западной Африке, на новых территориях корпорации DNC (Do aNd Change), для него всегда находилась работа. Эти бывшие французские колонии, сплошь опутанные колючей проволокой, кишели террористами и сепаратистами, готовыми на всё, чтобы отстоять свои земли и власть. Гаспар трудился как вол, переезжая с места на место. Вскоре сопротивление было сломлено, колонии полностью подчинились DNC, и в услугах Гаспара стали нуждаться меньше. Затем испортились отношения с начальством, и он перешел в департамент полиции Парижа. Тут тоже всё пошло наперекосяк.

После полугода существования на пособие по безработице Гаспару посчастливилось устроиться в небольшую фирму, занимающуюся настройкой спутниковых систем. Отношения с коллегами были натянутыми, дружбы ни с кем он не завел, но работа его устраивала и даже нравилась. Так, в похожем на муравейник, заваленном сломанной техникой, пыльной мебелью и прочим хламом, опенспейсе пролетели два года. Последние несколько месяцев выдались очень напряженными: проекты сыпались на него один за другим, а руководитель подливал масла в огонь, игнорируя какие-либо просьбы скорректировать график и сроки сдачи. Гаспар ночевал прямо на рабочем месте, и вот тогда сорвался в первый раз. Он набросился на своего начальника, когда тот, попивая утренний кофе, выходил из лифта, и избил его. Конфликт замяли, однако тяжелый осадок остался.

После драки в Гаспаре что-то надломилось. Он стал рассеян, чересчур сентиментален, словно непроницаемая мембрана, которая образовалась за время службы и которой он так старательно отгорождался от окружающего мира, дала трещину. Он не заметил, что его и без того слабое психическое здоровье сильно пошатнулось. Развилась жуткая бессонница, вернулись былые страхи и неуверенность. Мигрень, поразившую левую сторону головы, могли изгнать только мощные обезболивающие. И тогда ищущий отдушину, угнетенный болезнью разум родил ту чудовищную вещь, что Гаспар сейчас таскал на себе — штуку с двумя проводами и кнопкой мгновенной активации.

***

Игра Гаспара была довольно примитивной: сделал кто-то в поезде, по его мнению, плохое, проявил агрессию, враждебность, грубость — жмем левую кнопку сокращения времени; сделал хорошее, оказал помощью, показал себя внимательным и вежливым — жмем правую кнопку увеличения. Просто и понятно! По одну шансу на участника будет достаточно.

В начале, конечно, пришлось предусмотреть коэффициент, зависящий от плотности пассажиропотока, отрегулировать процесс, понаблюдать и убедиться, что таймер выставляется верно и устройство работает. Если он уменьшится до нуля — произойдет неминуемый взрыв. Случиться это могло лишь в двух случаях: если в момент опасности нажать кнопку экстренной активации, что было крайне маловероятно, потому что Гаспар дотошно следовал своим правилам и верил, что не попадется, или если вокруг происходит только плохое, то, о чем он, собственно, мечтал и что служило эдаким маркером, доказательством его правоты — отчетливым признаком глубоко больного общества. Тогда нажатия на кнопку пойдут одно за другим и в итоге быстро обнулят таймер, или приведут к тому, что времени останется немного и оно исчерпается до выхода из поезда.

В свой первый раз Гаспар спускался в подземку с гулко бьющимся сердцем. По спине бежали холодные струйки пота и в горле пересохло, когда он проходил через рамку, которая, как он и ожидал, не сработала. Если честно, Гаспар опасался, что Игра закончится очень быстро и продолжения не будет. Однако ему, да и остальным «участникам», чудесным образом «везло»: и в первый день, и в последующие в поезде творилось в равной степени как зло, так и добро. Сначала Гаспар был удивлен, ведь раньше он замечал только плохое, но потом решил, что просто стал более чуток к окружающим, будучи вынужденным правильно судить о каждом их поступке, сказанном слове и брошенном взгляде. Детей в расчет он, кстати, не брал.

На Наблюдателей он старался не обращать внимания. Это отдельная категория людей. Она появилась пару лет назад. Корпорациям, фактически, управляющим государствами и имеющим на политической арене решающий вес, а в экономическим плане давно уже обогнавшим большинство развитых стран, требовалось всё больше и больше информации о своих подопечных. Спустя совсем небольшой отрезок времени в подобных компаниях научились отслеживать каждый шаг, каждое желание, решение и выбор практически любого жителя планеты.