Игра с нулевой суммой

Глава двенадцатая

Бенька задумался. Сделался серьезным, как студент на экзамене, когда ничего не учил, но надеется на халяву. Алёха утер с губ потеки молока и чуть не заорал, но не от боли, от ужаса: щетина отросла и царапалась. Бритье! Господи, ну за что?

Может, тут слугам нормально ходить небритыми? Он даже представлять боялся, чем тут бреются. Ножами, наверное. А если рука дрогнет? А вот эти, как их… брадобреи? Это же какая степень доверия к ним была?

— Давай сначала, — потребовал Алёха, чтобы не думать о страшном. — С самого-самого начала давай, как все было. Ну?

Бенька впился зубами в хлеб. Алёха ждал: пацан то ли темнил, то ли почему-то не хотел ему обо всём рассказывать, то ли пытался придумать что-то. Что и, главное, зачем? Чего ему ещё-то было терять?

— Я тебе не верю, — наконец отмер Бенька. — Я никому верить не могу.

— Приехали, — вздохнул Алёха. — Я тебе вчера жизнь спас. Ты — мне. Мы вчера, обнявшись, на ветке сидели. Ты мне падать вниз запретил. Мы с тобой теперь эти… как их… соулмейты? Тьфу, нет. Слово такое, из книжек. Сейчас вспомню.

Бенька от удивления опять перестал хомячить, только нахмурился.

— А ты разве читать умеешь? — спросил он.

— Побратимы, во! — обрадовался Алёха, проигнорировав подначку. — Это считай… как братья. Почти.

— Если бы ты был моим братом, — выдал Бенька как-то очень загадочно. Явно не так, как мог бы сказать лучшему другу, а словно хотел добавить: «Не было бы у меня и половины проблем». Но вместо этого он кивнул. — Да, ты прав, Алох. Ты не должен был, но ты повёл себя достойно, — сказал он неожиданно торжественно.

Алёха чуть было не пошутил, что раз так, ему за это полагается награда, но удержался, а то ведь правда наградит и… нет, это будет как-то неправильно. Поэтому сказал:

— Значит, ты мне можешь доверять.

— Нет, — вздохнул Бенька. — Пока нет. Но ты… — он оглядел обидевшегося Алёху и проговорил задумчиво: — Твой хозяин — Матиш?

— Угу, — буркнул Алёха. Чего спрашивает, память отшибло, что ли? Обсуждали же уже этот вопрос.

— Верный рыцарь Матиш, — к облегчению Алёхи, заключил Бенька. Значит, все-таки действительно Матиша знал, хотя бы и с чужих слов. — Он не отказал бы мне… я думаю, — важно добавил он, — что теперь ты можешь быть моим слугой. Если желаешь.

Алёха хотел было возразить, что после того, как он предложил Беньке побратимство, назначать его опять слугой как-то, мягко говоря, оскорбительно, но пацан смотрел на него так напряжённо, что Алёха решил махнуть рукой на свои обиды. Мало ли. Может, у них тут так принято. Может, это комплимент вообще. Кто их разберёт.

— Куда ж я денусь, — буркнул он. — И что я должен буду делать?

«Кроме того, что горшки выносить?»

— Защищать меня, — тихо и серьёзно сказал Бенька.

— Я буду твоим защитником, — пообещал Алёха, про себя вздохнув. Нет, ему всё-таки было обидно. Ну как так-то? Они же вчера… А он…

— Сколько Матиш тебе платил? — деловито спросил Бенька, и Алёха смешался. Отвечать ему было решительно нечего, так что он сделал то, что всегда срабатывало с матерью — позволил себе набычиться — и буркнул:

— Платил. Сколько-то.

Бенька недоумённо сморгнул, помолчал немного, явно не понимая, что с Алёхой вдруг случилось, а потом всё же предложил:

— Один ор. Раз ты теперь мой личный слуга.

Алёха только плечом дёрнул. Что ещё за оры?

Бенька интерпретировал этот жест по-своему:

— Матиш платил больше?

— Нет, — на всякий случай сказал Алёха и поглядел на Беньку. А ведь он же правда думает, что делает сейчас что-то хорошее, сообразил Алёха. И чего он обижается? Ну вот принято так тут. Не бывают, видно, слуги побратимами… и ладно. — Ор так ор, — согласился он. — Мне подходит. Давай лучше думать, что нам дальше делать. У меня вопрос есть.

Бенька ответил не сразу. Доел хлеб, допил молоко и оглянулся. Кухня была пуста.

— Спрашивай, — смилостивился он.

— Давай сначала, — попросил Алёха. — Вот… когда умер отец? Ты извини, что я спрашиваю?..

— Ничего, — со сдержанным достоинством отозвался Бенька. — Умер отец, и мать… ну, в общем, я… неважно, она стала… главной. У нас дома. Так понятно?

Алёха кивнул.

— Ты что, вообще за пределы рыцарских владений не выходил? — с подозрением спросил Бенька.

Алёха решил соврать.

— Да я и за ворота не выходил, зачем мне, — он выдавил усмешку. — Ну, тут поможешь, там поможешь, а… — он подумал. — В общем, или работаешь, или спишь, а если заметят, что без дела шатаешься, тут же к работе припашут, а мне это зачем? Вот я и… бегал с горшком целый день. Туда, сюда...