Игра с нулевой суммой

Глава двадцать первая

Птичка — где-то Алёха подобную видел, точно видел! — вдруг взмахнула крыльями и будто захохотала, раскатисто и очень громко. Алёха от неожиданности аж подпрыгнул: ничего себе тут птички поют! Вот так услышишь спросонья — заикаться будешь потом всю жизнь. Бенька вздрогнул, а Орнели неприязненно на птицу покосилась.

— И что теперь делать? — то ли спросила, то ли проговорила Орнели задумчиво и чуть-чуть растерянно. Впрочем, Алёхе показалось, что она испытала нечто вроде облегчения.

Птица перестала хохотать и запрыгала по забору — туда-сюда, искоса глядя на людей тёмным блестящим глазом.

— Не знаю, — убито отозвался Бенька. — Я думал, Онариш поможет… А если его сожгли…

— Прямо тут? — раздался высокий и хриплый голос. Алёха нервно заозирался, однако никого, кроме Орнели и Беньки, не обнаружил. А голос продолжил: — И пепел с собой забрали?

Птица говорящая? Алёха тупо заморгал. Или системный блок глюков слегка перегрелся?

— Ты его спутник! — воскликнула Орнели и вытянула руку, словно защищаясь. — Так это ты ночью Мраком летал!

Птица перепорхнула с забора на её запястье и, перебежав к ней на плечо, буквально гаркнула Орнели в ухо:

— Умница!

Не сказать, чтобы Орнели это обрадовало, скорее наоборот. Но, по крайней мере, не удивило.

— Не кричи так громко, пожалуйста, — она сморщила нос. — Мы все хорошо слышим. Расскажи лучше, что здесь произошло.

— Сама-то как думаешь? — поинтересовалась птица и перелетела на плечо Беньки. — Ой, кто тут! — деланно изумилась она, смешно взмахнув крыльями.

— Никто, — сказал Бенька, насупившись и отворачиваясь от птицы.

Да ведь это же он от меня прячется, сообразил Алёха. Ему стало ужасно обидно: разве он не доказал Беньке, что ему можно доверять? Ну и пожалуйста, решил он, сжимая задрожавшие от обиды губы. Да он тогда вообще…

Алёха с шумом втянул воздух и, демонстративно отвернувшись, пошёл было обратно, к лошадям, когда что-то сперва вцепилось ему в волосы, а затем больно и остро тюкнуло прямо в макушку.

— Куда направился, служе?

— Отцепись, — буркнул Алёха, попытавшись сбить дурную птицу с головы.

— Правда, куда ты? — обреченно спросил Бенька.

— Мешать не хочу, — пробурчал Алёха, всё ещё безуспешно стараясь отодрать птицу от волос.

— Ты не мешаешь, — очень удивился Бенька, и это прозвучало так искренне, что Алёха остановился.

— Осторожней с сорокой, — предупредила Орнели. На лице ее была написана досада.

Ага, значит, это сорока. Ну, будем знать, мрачно подумал Алёха.

— Да, — немедленно подтвердила птица. — Осторожней со мной. У тебя руки грязные, — сообщила она. — А тут мыться негде.

Орнели фыркнула, Бенька так просто рассмеялся, а Алёха… Алёхе вдруг стало легко-легко. Он тоже улыбнулся и, оставив птицу в покое, повернулся и посмотрел на хохочущего Беньку. И чего он, правда, завёлся? Это всё потому, что он устал и голодный, решил Алёха. И замёрз. И вообще, непонятно, что теперь делать.

Сорока, ещё немного потоптавшись по его голове, перелетела обратно на забор и запрыгала по нему.

— Скажи, — обратилась к ней Орнели, — ты видела, что тут произошло?

Вот она сороке точно не доверяла. Алёха сказал бы, что сейчас принял сторону Орнели. Мрак там или нет, но говорящие птицы ни к чему хорошему не приводят. Потому что в его мире после такого обычно доктор принимает какие-то меры… по изоляции пациента от общества. На всякий случай.

— Не слепая же, — проворчала сорока, склоняя голову набок и глядя на Орнели — Алёха мог бы поклясться — с несвойственным птицам ехидством.

— Расскажешь нам? — попросила Орнели, ничуть не обидевшись. Ну, тут Алёха её понимал: кто обижается на сорок? Пусть даже и говорящих? — Что случилось с Онаришем?

— Стража увезла, — сердито отозвалась сорока.

— То есть он жив? — оживлённо воскликнула Орнели.

— Пока да, — если бы птицы могли хмуриться, Алёха сказал бы, что сорока именно это и сделала.

— Они не могут, — вдруг уверенно сказал Бенька.

— Могут, — хрипло проговорила сорока. — Они ему руки сырым железом спутали, — словно бы нехотя сообщила она, нахохлившись.

— Всё равно не могут, — упрямо возразил Бенька.

— Это может только король, — очень тихо объяснила Орнели, и Бенька кивнул.

Сорока издала долгий щёлкающий звук и опять запрыгала по забору.

— А куда его повезли? — спросил Алёха, не очень понимая, в чём тут проблема. Раз король может — значит… что это значит? Ну не видел он противоречия в словах птицы и Орнели.