Игра с нулевой суммой

Часть 4. Рыцарь. Глава двадцать пятая

— Морок, морок! — услышал Алёха стрёкот из-за пазухи. — Морок это, беги, беги!

Бежать не получалось. Здесь все было не как у людей, даже ливень. А как там Бенька? Как он сможет удрать?

— Лошади морок и дождь не помеха, — успокаивающе клекотала сорока. — У нее разума нет. Только не теряйся, парень, иди вперёд.

Это было фантастически странно. Выходит, Бенька мог благополучно исчезнуть отсюда лишь потому, что он был на лошади. И точно так же Лух и Карух могли вернуться на лошадях. И что, они в такую погоду кинутся в погоню? Конченые идиоты, что говорить.

Но жажда наживы, Алёха это знал по хрестоматийным делам, толкала людей на страшное. Чего только стоил один знаменитый «Мосгаз»! Он просто грабил, и Алёха отлично помнил, что именно он вынес из квартиры, в которой убил двенадцатилетнего мальчика: детский свитер, шестьдесят рублей, одеколон и пляжные очки. Почему местные бандиты должны отличаться?

— Что ты такое говоришь, — пробормотала сорока, как показалось Алёхе — ужаснувшись. Ну да, он не разбирал её слов, но общались они прекрасно…

«Легилименция», — подумал Алёха.

— Не выражайся, — предупредила сорока. — Ноги переставляй.

Ничего ему, наверное…

Алёха очнулся и понял, что стоит и обнимает какой-то столб. А, нет, это дерево, и хорошо, что он сороку не расплющил. На всякий случай он пошевелил её, а она в благодарность клюнула его в палец и обругала. На лбу, похоже, наливалась огромная шишка.

Все ещё слышались голоса, и они казались ближе и ближе. Потом к ним примешалось лошадиное ржание.

— Падай, падай! — завопила сорока, выворачиваясь из-за пазухи. Ну как завопила — Алёха это просто понял. Но упал, хотя и не догадывался зачем. Разумеется, в лужу, но от холода он все равно ничего не чувствовал, и мокрый был такой, что наплевать.

Кто-то пронёсся совсем рядом. Если бы Алёха стоял — его бы точно заметили. Лух или Карух? Или кто-то ещё?

И что это за морок во время дождя?

— Курье болото в дождь оживает, — услышал он за плечом. — Человеческих душ себе ищет. Заманивает, но ты лежи. Как можно будет, скажу, встанешь и пойдёшь.

— Ага, в болото, — простонал Алёха. Да когда же все это кончится, лыр его задери! — Хочется просто сдохнуть!

— Легче лёгкого, — хохотнула сорока. — Давай, пошёл, пошёл, пошёл!

И Алёха опять пошёл — наугад. Вот просто серая сплошная стена, совсем как на той знаменитой платформе 9 ¾. Через неё и идёшь, интересно, у магов такое же ощущение? Каких, к лырам, магов, магов не существует?

— Да что ты говоришь.

Хоть кто-то не терял чувства юмора. А где Бенька? Как далеко он смог уйти?

И снова пошли одна за другой молнии и оглушающий, сводящий с ума грохот. Снова сорока приказала упасть, снова пролетел мимо какой-то конь бледный. Алёха потерялся. Голоса звали его, он сопротивлялся, молнии, казалось, били прямо в него, налетел ветер и раскачивал верхушки деревьев, Алёха брёл, натыкаясь на вековые стволы, и уже ничего не видел, не слышал и даже не чувствовал. Только голос сороки, трещащий в мозгу.

Он в очередной раз на что-то наткнулся и даже не сразу сообразил, что это не дерево, а рука. Живая и тёплая.

— Хватайся. Держись.

Что? Алёха, конечно, схватился за руку. Неважно, что это была рука Орнели. Как она развязалась?

У него самого не достало бы сейчас никакого волшебного дара. Орнели сама затащила его на коня — в отместку, наверное, он теперь тоже болтался поперёк седла. Сорока, вот проворная, успела смотаться за пазуху к Орнели.

— Где Бенька! — потребовал ответа Алёха. — Где ты его оставила?

— Он в безопасности. Не бойся.

— Зачем ты за мной пришла? — вопрос был совсем неуместен. Какая разница? Бенька, наверное, приказал. — Где Бенька?

— Не бойся, мы едем к нему.

Алёха, кажется, отключился. Или его окончательно вырубил очередной удар грома. В себя он пришёл от того, что кто-то водил рукой по его настрадавшемуся лбу.

— Аы-ы-ы…

— Лежи! — Бенька. Слава богу, живой.

— Ты как? — простонал Алёха. — Где мы?

— В доме Онариша. Конь сам сюда пришёл. Не знаю, как он это сделал, — Бенька помолчал. — Но не сомневаюсь, что барон прав. Онаришу верить можно.

Алёха с трудом разлепил глаза. Мрачновато, горит огонь в печи, Орнели что-то делает возле, сорока греется. Сохнет. Ей тоже досталось.

— Нас тут не найдут?

— Нет. Я поставила защиту. И она, представляешь, работает…

Алёха простонал и попытался сесть. Удалось не сразу. Его знобило, он, кряхтя, поковылял к огню. Орнели улыбнулась ему краем губ и вернулась к своему вареву.