Игра в чужую жизнь

Глава 6.2

***

Малдраб Четвертый действительно напоминал кипящий чайник, с которого вот-вот сорвет крышку (а то и всю крышу). Но причиной его волнения была отнюдь не задержка двойника.

Император уже горько сожалел о том, что вчера поддался ярости и не прислушался к умным советам. А вдруг сумасшедшая девчонка распсихуется и наплюет на все договоренности? Или в ее мире царят настолько строгие нравы, что теперь ей остается только утопиться? Впрочем… Учитывая ее поведение – вряд ли! Скорее, она устроит такое представление, что камень на шею понадобиться ему самому.

Как бы там ни было, использовать обряд, о котором никто и не помнил до вчерашнего дня (кроме храмового настоятеля, за бутылкой вина начавшего ностальгировать по давним временам), оказалось попросту нерационально.

А ведь советники убеждали, даже просили сменить гнев на милость, но Малдраб остался неумолим… И упрям… Или выглядел таковым.

Как глупо. Как подло. Как мелочно и недостойно.

Император знал, что в раздражении способен наделать глупостей. А также он знал, что верные советники всегда его остановят и не дадут совершить непоправимого.

Если успеют.

И если захотят.

Так почему же они так неубедительно возражали? Для кого это испытание на самом деле?..

***

Народа вокруг храма собралось немало, однако величественные колонны служили границей для толпы и место под сенью навесной крыши принадлежало исключительно Их Высочествам да хранителям.

Вчера здесь не зря носились строители – сейчас берега целебного озера были оснащены четырьмя небольшими настилами (по два на каждой стороне). Противоположные настилы сообщались с помощью мостиков, немного опущенных в воду. Очень удобно – осторожно спускаешься по сходням и величаво шествуешь к другому берегу, держась за поручни и не опасаясь, что в один прекрасный момент зацепишься за невидимый камешек и булькнешь под воду.

Настоящая принцесса, несомненно, обрадовалась бы такой предусмотрительности, а для Лин подобное сооружение означало конец какому-никакому, но все же наспех обдуманному по пути сюда плану. Устроить суматоху с падением, утоплением и чудесным спасением, обзавестись патологической боязнью воды и в дальнейшем хлопаться в обморок от одного лишь воспоминания о чем-то, глубже лужи, – и добрый «папа» ни за что не позволит мучить «дитятко». А очищение – была же там, очистилась, разве нет? Жаль, теперь срочно надо придумывать нечто новое, ведь чтобы изобразить внезапную неуклюжесть, придется перелезать удобнейший парапет, а это на случайность ну никак не тянет.

Интересно, храмовники сами решили упростить жизнь принцессы или им высочайше намекнули? Вряд ли! Плести такие интриги император не станет. Не в его характере. Зачем придумывать мелкие пакости? Со старым обрядом отвел душу – и жди себе, когда можно будет безопасно заменить двойника настоящей дочерью, параллельно обдумывая наказание для своевольной девки.

В том, что их с Марком и ребенком отправят в деревню, как было обещано вначале, Лин не то чтобы сомневалась… Нет, она знала, что не пробудет на свободе дольше часа после отставки за дальнейшей ненадобностью. И гвардеец не проживет ни одной лишней минуты. В отличие от безвестной рабыни, которую легко обезобразить до неузнаваемости и приспособить для самых разных целей, его слово имело вес и цену. Даже обвиняй его в государственной измене – если Марк начнет говорить, к нему прислушаются. Может, насчет подмены и не поверят, но уверенность в нечистой игре останется и существенно ухудшит невеселую ситуацию в стране. Нет человека – нет проблемы…

Длинные тени от колонн пересекали Озеро. Берег был слишком пологий и настил немного выдавался над водой. Подойдя к сходням, Лин оглянулась. Хранители стояли в шаге позади – ожидали импровизацию. Зрители вытянулись, как по струнке, вокруг разлилось напряжение…

А впереди, на противоположном берегу, – Его Величество с полотенцем в руках. Или с простыней… Да какая разница?! И он явно недоволен. Вероятно, не ждал смирения «дочурки», хотел насладиться ее ломанием. Или, наоборот, совесть замучила, жалеет… И эти, за спиной, тоже сочувствуют…

«А ну вас!» – почему-то мысль о чужой жалости привела Лин в ярость.

Вперив взгляд в императора и надеясь, что он смотрит ей в глаза (проклятая близорукость… хоть бы в этот миг увидеть его замешательство!), Лин сделала шаг и оказалась у черты. Встряхнула головой, словно прогоняя ненавистные сомнения. Усмехнулась про себя, представляя, что сейчас подумают зрители. Прогнала подлую мыслишку о том, как потом оправдаться перед Гартоном. Повернулась направо, взглянула на «суженого».

Злые языки поговаривали, мол, принц умом отнюдь не в батюшку пошел, а, стало быть, грешила покойная королева и в законности престолонаследования можно усомниться. Также ходили слухи о его буйном нраве и слабом терпении. И все. О том, что фигурой и лицом Геданиот – вылитый король Грайт лет тридцать назад, умалчивалось. Похоже, уравновешивающим достоинством это не считали. Да и вообще информации о потенциальном женихе было на удивление мало. Словно засекретили его… для всей страны сразу, или как? Странно, ведь сплетни чаще всего разносят женщины, а для них такой красавчик – что собаке кость: не бросят, пока подчистую не обглодают.