Игры богов. Своей судьбы хозяйка.

ГЛАВА ПЕРВАЯ. БОГИ ДАЮТ НАМ НЕ ТО, ЧТО МЫ У НИХ ПРОСИМ, А ТО, ЧТО СЧИТАЮТ НУЖНЫМ

Отчего мне так плохо? В глазах потемнело, по ощущениям пол с потолком поменялись местами несколько раз, а потом меня куда-то потащило через леденящий мрак. Ощущение, хочу сказать, так себе. Меня крутило и мотало из стороны в сторону, пока это непонятная свистопляска внезапно не остановилась. И я почувствовала себя стоящей на ровном полу, вот только ноги держать отказывались. Мир вокруг почти перестал вращаться. Темнота перед глазами начала постепенно рассеиваться. Но сил удержаться на подгибающихся ногах не было. Но чья-то сильная и такая теплая рука на талии не дала упасть, мягко поддержав буквально на весу.

Удивилась. Как? И ни тебе, ни одного язвительного комментария от герцога, ни нудных нравоучений. Мне казалось, что герцог быстрее меня прибьёт, чем окажет помощь. Я в его глазах негодная невеста, вся польза от которой – это возможность избавиться от проклятия.

Но что поделать, если моя импульсивность и вспыльчивый характер обычно приводят к тому, что сначала делаю и говорю, а потом думаю о последствиях?

В данный момент я остро сожалела, что сорвалась. Не стоило показывать свою слабость и что меня очень сильно задело это нелепое бракосочетание.

Но как говорится, гены пальцем не раздавишь. Уж чего стоило мне в прошлой жизни сдерживать свой темперамент ? А здесь вроде и мир другой, и тело другое, а сдерживаться всё так же удаётся с трудом.

Но мной в это мгновение двигали отчаяние и чувство безысходности. Говорят, что одно из самых опасных существ – это крыса, загнанная в угол. Ей терять нечего, и она бросается на врага, буквально выгрызая себе путь к свободе. Вот и я ощущала себя этой самой крысой и была готова на всё. Даже на вызов богам.

Думала ли в этот момент о каре небесной, выражая протест против божественной воли? Даже в голову не пришло.

Чувства, овладевшие мной, добрыми не были: гнев, злость, обида, желание что-нибудь разрушить. Громко прокричаться, выплескивая все накопленные обиды и возмущение. Я совершенно упустила из вида, что боги этого мира не только реальны, но ещё иногда отвечают.

Но обида на герцога настолько застила разум и отключила инстинкт самосохранения, что я не выдержала и воззвала к богам, обвиняя их в своих бедах.

Ведь мог же, гад, хотя бы сделать вид, что я его как человек заинтересовала, поухаживать, попытаться очаровать? А он, словно неандерталец какой, образно говоря, дубиной по голове и за волосы в пещеру! Почему-то больше всего меня зацепило это его нежелание со мной возиться. И правильно его прокляли! За мерзкий характер, не иначе. Конечно, малышку было чисто по-человечески жаль, но её папаша заслужил наказание.

-Как вы, дорогая? –сильная мужская рука все ещё продолжала придерживать меня за талию. По щеке скользнуло чужое дыхание, вызвав целые табуны мурашек в разных интересных местах. И голос незнакомый, не герцогский.

Я вздрогнула от неожиданности, всё же – одно дело, когда тебя просто поддерживают, и помогают, и уж совсем другое – вот такой вот шепот, рука на талии и вторая, обнимающая за плечи. Что, черт возьми, происходит?!

Я вдруг осознала, что стою с закрытыми глазами, а крепкие объятия не дают упасть, хотя ноги подкашиваются от слабости и сильно кружится голова. С чего бы это?

Перед глазами промелькнули последние события, в груди стало больно от обиды.

Я вспомнила всё до мельчайших мгновений: как переступила порог Храма, торжествующий взгляд Рейрина Гатаррского и мой гнев. За что со мной так несправедливо? Чем я провинилась?

-Потерпите, дорогая Лея. Уже недолго осталось. Сейчас жрец спросит о согласии и мы с вами, обменяемся брачными клятвами. Помните, о чём мы договаривались?

-Ох уж эти трясущиеся от ужаса невинные девицы! – пробасил справа над ухом смутно знакомый голос. – Зря ты эту трясущуюся овечку на воспитание в монастырь отдавал. Надо было при дворе оставить, глядишь, давно постелька была бы согрета.

-Да он и так не бедствует, - хмыкнул слева кто-то ещё.

-Заткнитесь оба! – зло шикнул на говорунов как я понимаю тот, в чьих объятиях я пребывала.

Голова шла кругом от происходящего. Что за бред? Какой жрец, какие клятвы и монастырь? И кто здесь невинная трясущаяся овечка? Я, что ли? В каком месте? Захотелось вмешаться в разговор и с хохмить что-нибудь этакое. Про овечек. Я не выдержала и всё же попыталась открыть глаза. Самое интересное, что мои трепыхания были замечены.

-Всё же держи покрепче, а то сбежит, - снова пробасил тот, что справа.

Да я бы с радостью, только вот ноги как ватные. Слабость сильнейшая и дезориентация. И хоровод мыслей в голове. Кто и с кем договаривался? Судя по тому, что обращались ко мне, ответ мне не понравится. Какие клятвы, когда боги уже связали нас нерушимыми узами? Я замерла в недоумении, пытаясь соскрести мозги в кучу, мобилизоваться и открыть наконец-то глаза. Пошатнулась, едва удержавшись на ногах. И не смогла сдержать испуганный крик.

Это был другой храм! Заполненный толпой разряженных гостей, замерших в ожидании и пожирающих глазами, происходящее у алтаря действо. Ярко горели свечи, пахло ладаном и миррой и ещё чем-то специфическим, но на удивление приятным.

Я растеряно оглянулась, натолкнувшись взглядом на осторожно поддерживающего меня мужчину. И пережила шок. Меня в объятиях держал его младшее высочество принц Альд Шесский. Тот самый, с которого и началась вся эта история с проклятием. И тут сознание милосердно решило покинуть меня, бросив в пучину обморока.

-Дерзкая смертная!

Вокруг царило белое Ничто. И я в явно бестелесном виде болталась среди этого белого нечто, не понимая, как я здесь в очередной раз оказалась. И голос... От него у меня не то, что мурашки по не существующему телу, и волосы дыбом, от него душа норовила сжаться в комок и куда-нибудь заныкаться.

-Кто вы? – осмелилась подать голос, хотя инстинкты вопили спрятаться и не отсвечивать.

-Смелая....

Смелая? Скорее, дура, потому что в очередной раз вляпалась в какую-то дурно пахнущую субстанцию.