Игры с огнем. Магическое равновесие

Пролог

Пролог

Оранжевые мазки разбавили посветлевший край неба, предвещая скорый рассвет. Запели птицы, застрекотали кузнечики, зажужжали пчелы, роса обозначилась прозрачными слезами на яркой сочной зелени. В поле появились широкополые соломенные шляпы драконов, которые поднимались ни свет, ни заря и шли работать.

С холма хорошо просматривались владения Дерека, и Маша привыкла наблюдать, как просыпаются обитатели замка и сама природа, прогоняя ночную прохладу и тьму. С веранды открывался вид и на сам двор, и на окна хозяйских спален, сейчас плотно зашторенных.

Она практически не спала этой ночью, как всегда в последние несколько дней, спасаясь от духоты и тесноты собственной кровати в уютном кресле-качалке. Только здесь, окутанная складками мягкого шерстяного шарфа и убаюканная ночными шорохами и завываниями ветра, Маша проваливалась в забытье, длившееся, однако, не так долго, как хотелось бы.  В голову лезли страхи за сына, перемежаясь с воспоминаниями о том, что им пришлось пережить за последние восемнадцать лет: от рождения и до совершеннолетия Драко.

Появление на свет ребенка стало для Маши спасением, вторым дыханием, смыслом жизни, а сам Драко – центром мироздания. Она дышала только благодаря его смеху, улыбалась тогда, когда улыбался он, но никогда не плакала, потеряв возможность через слезы отпускать собственную боль. Теперь ее сыну исполняется восемнадцать лет, и Элана сообщила, что забирает Драко для обучения в академию, словно этот вопрос давно решился без ее на то ведома. 

Маша посмотрела на собственные тонкие кисти рук, прозрачную кожу и синий узор венок. Несмотря на жаркое солнце Восточного континента, она никогда не загорала и тем более не сгорала, оставаясь "фарфоровой куклой", как ее окрестили местные жители. За все восемнадцать лет Маша ни с кем и не сдружилась, кроме Дерека, предпочитая все свободное время тратить на заботу о Драко и долгие пешие прогулки. Так и протекала ее жизнь на Восточном континенте, разительно отличаясь от той, что она знала раньше. 

«Ты слишком сильно его опекаешь, Маша. Вспомни о предназначении Драко, о том, что он призван спасти мир от черных драконов!» - повторяла Элана при каждом удобном случае, но Маша не желала слышать правду, не хотела даже думать о черных драконах, лишивших ее счастья, любви и мужа. 

Элана быстро приспособилась к климату Южного континента, приобретая к смуглой коже ровный стойкий загар, гордую осанку, округлые бедра и прямой немигающий взгляд, который Маше с годами стало трудно выносить.  Волосы Элана отрастила ниже талии, небрежно перевязывая лентой или собирая в высокий "пучок", открывая длинную шею, четкую линию скул и волевой подбородок. Маша завидовала умению подруги находить общий язык с окружающими ее драконами и драконицами, дарить радость одной своей улыбкой, ободрять кивком головы, лечить раны добрыми словами. Она сама больше не могла ничего из вышеперечисленного, сторонясь знакомых и избегая встреч с горожанами. Элана обзавелась обширным кругом знакомств, оставаясь подругой Маше лишь на словах. 

Когда-то давно они действительно общались с теплотой и радушием, но те времена прошли. Теперь Маша испытывала к драконице такую жгучую зависть, стыдясь собственных чувств и с неприязнью обнаруживая присутствие Эланы в замке. Только потому, что Дерек приглашал девушку погостить, являясь полновластным главой Поднебесного клана, Маша выходила встречать ее с улыбой на губах .Только из правил приличия и из любви к ее дочери - Дейлы!

Маша приложила ладони к глазам, больно надавливая на веки. Вот откуда родилось это нелицеприятное чувство зависти. Однажды она осознала, что у Дей есть отец и мать, а у Драко только она. Ее семейному счастью раз и навсегда пришел конец, когда черные драконы лишили ее опоры под ногами, отобрали у нее мужа, а у Драко - отца. Гордый дракон с черными волосами, собранными в хвост, обжигающим взглядом, стойкими убеждениями и непокорным характером пал случайной жертвой в битве, которой не начинал. Черты его лица со временм превратились в четкий образ мученика, и Маша упивалась той болью, которые приносили воспоминания о ее Драко, понимая, что смерть мужа не является виной Эланы и Вольного, но раз за разом убеждаясь в обратном. 

Одиночество поглотило ее в свои сети и не отпускало все это время, горе подтачивало здоровье, ожесточало душу. Если раньше ее несправедливо именовали Белой Драконицей, Снежной Королевой, Ледяной принцессой, то теперь она вполне оправдывала это прозвище, ставшее ей вторым именем, как и новое - фарфоровая кукла. 

-Снова грустишь? – подсел на стул неподалеку от нее Дерек, скрипнув деревянными ножками по полу.

-Думаю, - ответила Маша, украдкой разглядывая сонного дракона с необыкновенными голубыми, словно прозрачными глазами. Такие она видела только у Дерека, считая полупрозрачную радужку - каплями озерной воды, признаком редкого дара провидца.

-Ты уже неделю нормально не спала, скоро от головокружения и усталости начнешь с ног валиться. Так нельзя, Маша.

Девушка в ответ на его заботу только пожала плечами, прикрывая веки и глубоко вдыхая в себя прохладный утренний воздух.

Дерек, пожалуй, оставался единственным драконом, с которым она не испытывала дискомфорта при общении. Он оказался рядом в переломный момент ее жизни, помогал с воспитанием сына, принимал все болячки Драко близко к сердцу и мог до самого утра носить его на руках и петь песни своего Поднебесного клана. Маша благодарила прадракона за участие и заботу Дерека о ее сыне, с каждым годом перерастая эти чувства, окрашивая их симпатией и, возможно, робкой женской любовью. 

Со временем Дерек заменил подрастающему Драко отца, но так и не стал ей мужем. Маша мечтала о том, чтобы глава клана посмотрел на нее не просто, как на подругу или близкого человека, но дракон оставался дружелюбен, заботлив и мил, не проявляя иных чувств, и девушка смирилась. Видимо, в этой жизни ей не суждено обрести свое счастье с драконом.