Игры с разумом на вылет

Обознатушки, перепрятушки!

И на старуху бывает проруха.

Русская поговорка

Первое, что я увидел, с трудом разлепив веки, это бьющее прямо в глаза солнце и сидящего на траве Гая. На коленях у него лежала иссини-бледная голова Велль. Тела эльфийки я не видел, слишком узок был угол обзора. И Гай и девушка были аккуратнейшим образом перевязаны. По всем правилам врачебного искусства.

- И что ты думаешь? – рассказывал Гай, – Стоило мне долезть до пояса этой гигантской золотой статуи, как неожиданно появляется вся ватага разбойников! Все сорок человек! Я уже разинул рот, чтобы закричать: «Лёха, берегись!», смотрю, а он уже летит мимо меня! Прямо, камнем, камнем! Только не вниз, а вверх! И, понимаешь, совершенно бесшумно. А разбойники, как в пещеру въехали, так сразу принялись по сторонам озираться. Значит, что-то подозревают! Но ни один не догадался вверх посмотреть. Ну, я тогда тоже вцепился в эту статую и замер. Держусь и молчу. А бока у неё гладкие, у статуи этой, будь она неладна! Ноги периодически соскальзывают! Соскользнёт нога, я подтянусь на руках, и опять ногами упрусь. А они опять потихоньку скользят. И вдруг я чувствую, что у меня с ноги, вот-вот эта туфля слетит! Эх, думаю, и зачем я удобные сапоги на эту драгоценную, но неуклюжую обувь поменял? И только я так подумал, как туфля срывается с ноги и прямо в лоб атаману – бац!

Эльфийка хихикнула, и тут же закашлялась надрывным кашлем.

- Хватит байки травить! – с трудом выговорила она, – Кажется Лёха очнулся. У него дыхание изменилось!

Гай вскинул на меня взгляд, бережно положил голову эльфийки на скатанное одеяло, а сам вскочил на ноги.

- Лёха! Ну, ты монстр! В таком состоянии вытащить с того света и себя и Велль?! Мы с императором глазам своим не поверили! Ты валяешься, корчишься, а сам руки к Велль тянешь, и у неё раны затягиваются! – Гай неожиданно по-мальчешечьи всхлипнул и встал на одно колено, – Лёха, знай, я твой должник по гроб жизни! Если тебе когда-нибудь потребуется моя жизнь, только скажи! Даже говорить не надо, только намекни! И я отдам её тебе. С радостью!

- Брось! – пробормотал я непослушными губами, – Сам подумай, как я мог кого-то лечить, когда сам был в беспамятстве? Это не я!

- Ты! – убеждённо заявил Гай, – И не скромничай. Мы, с Велль, тебя, как облупленного, знаем!

- А где император? – постарался перевести я разговор на другую тему.

- Бродит где-то неподалёку, – отмахнулся Гай, – охотится, купается … радуется свободе. Я бы тоже радовался! У него на запястьях до сих пор следы верёвок не прошли!

- До сих пор? – не понял я.

- Ну, да. Третий день, – бесхитростно ответил мальчишка.

- Сколько?!

- Что, «сколько»? А! Сегодня вечером будет три полных дня, как мы вернулись!

- Понятно … – ничего мне было не понятно! Но, это, наверное, от слабости, – Ты сам-то как себя чувствуешь?

- Чего мне сделается? – беззаботно махнул Гай рукой, – Останется пара шрамов и всего-то делов!

- Уберу! – пообещал я, – Вот, оклемаюсь немного, и уберу.

- Да ты что! – притворно ужаснулся Гай, – Как можно?! Мало того, что шрамы украшают мужчину, так ещё, кто же мне поверит, когда я в старости буду внукам рассказывать, какой у них был героический дед? Какой же герой без шрамов?

- Ладно, – усмехнулся я, – Я пока полежу, сил наберусь, а вы с Велль обсудите, какие шрамы тебе будут к лицу, а какие нет. Когда я в себя приду, я тебе любые шрамы нарисую, где хочешь и какие хочешь! Хочешь, мелкими чёрточками, хочешь, один большой. От затылка до копчика!

- Обижаешь?! – прищурился Гай, – Если шрам до копчика, значит убегал от врага? Нет, мне по душе шрамы на груди!

- Може, я имел в виду, от затылка до копчика, через грудь? Шрам, который вокруг всего тела? – поддразнил я, – А на груди у тебя, кстати, татуировка! Не боишься, что я тигра твоего напополам перечеркну? Большим, красивым шрамом?

- Да ну тебя! – отвернулся Гай и тут же повернулся обратно, – У нас бульон есть! Перепелиный! Будешь?

Я прислушался к своим ощущениям.

- Позже, – сказал я неуверенно, – Я хочу кушать, но не так сильно, как спать. Я отдохну, а потом уже выпью бульон. Ладно?

- Конечно-конечно! – засуетился Гай, поправляя подо мной ложе из веток, – Спи сколько хочешь! Бульон будет тебя ждать. Всегда свежий!

Я закрыл глаза, но ещё не заснул. Я вызвал элементалей. Где вы, мои друзья? Где вы, розовощёкие крепыши? О! Это были вовсе не крепыши! Это были страшные доходяги! Особенно водяной. Он прямо почернел от неимоверной усталости и напоминал скорее клочок пара из выхлопной трубы, чем полноценного элементаля. Да, и другие были не лучше. И тут до меня дошло, что случилось!

- Ребята! – растроганно прошептал я. Мысленно, конечно, – Ребята! Это вы сами? Вы сами решили вмешаться?

Водяной только кивнул, устало и отрешённо.

- Да, как же вы сумели? Я же помню, вы были досуха выжаты боем?

- По очереди! – с трудом прохрипел огненный, – Вот он лечит, а мы ему силу качаем. Один качает, двое заправляются. И потом меняемся. А он лечит и лечит. Вот. И тебя лечит. И её. И опять тебя. И опять её. А мы, что? Мы только «за».

- Отдыхать! – сурово распорядился я, – Всем отдыхать! Пока не позову! Вы мне здоровенькие нужны! Ох, ребята! Как же я вас люблю! А теперь – марш!

И, знаете, никто не стал возражать! Они моментально растаяли. А я всё же заснул. Чёрным, тяжёлым сном, без сновидений.

Когда я проснулся, был уже вечер. Гай по-прежнему сидел на том же месте, а Велль металась в бреду у него на коленях. Император стоял неподалёку, прислонившись к дереву и внимательно наблюдал за ними. На его лице читалось неодобрение. Преодолевая вялость, я встал и немного постоял, прислушиваясь к своим ощущениям. Слабость, конечно, страшная, но, пожалуй, я справлюсь. И я рискнул. Какая прекрасная вещь – эти сапоги! Прыжок! – и я на месте прошлой стоянки. За тридевять земель от эльфийской опушки с императором и ребятами. Удивительно, но нашу стоянку никто не нашёл. Лошади, правда, за три дня разбрелись кто куда. Впрочем, разве они далеко уйдут, стреноженные?