Игры с разумом на вылет. Книга 2

Неприятные новости

Жизнь, она как голубь: не знаешь, когда и где обкакает ...

Олег Бутаев.

- Нет, ведь можешь же, когда захочешь! – блаженно жмурясь в потоках встречного тёплого ветра заметила Велль, – А то всё порох, да порох!..

- Действительно, если раньше такое изобрести, столько можно было удовольствия получить! – поддержал её Гай.

- Только дорого нам это удовольствие выходит! – слегка скривился я, – Шутка ли, двести девяносто четыре золотых за один гобелен! Это не хафлинг, это грабитель с большой дороги! Нет, хуже! С грабителем мы бы справились!

- Ты не прав, Лёха, – осторожно заметил Гай, – Хороший гобелен может стоить очень дорого. Очень! Особенно, если на нём сложный рисунок, выполненный по картонам известного художника.

- Ну, у нас рисунок не сложный, – отмахнулся я, – Хотя впечатляет, не скрою.

В порыве досады на прижимистого хафлинга, я заказал, чтобы на гобелене было что-то ужасное. Теперь там красовался гигантский паук. Точнее, паук-летяга. И сам гобелен был в форме этого самого паука. Одна из разновидностей местной фауны. Обычно такой паук не превышает размеров футбольного мяча. Брюшко у него наполнено лёгкими газами, что позволяет пауку подниматься в воздух, вроде маленького дирижабля. И уже сверху вести охоту на мелких зверушек и пташек. Паук, изображённый на гобелене, был огромен. Такой вполне мог унести, даже не одну, а трёх, а то и четырёх овец за раз. Или пару людей. Мало того! Поскольку это был гобелен, то есть изделие из шерсти, то добросовестный мастер придал изображению паука необычайную живость. То есть, любой наблюдатель снизу видел, как у паука торчат все щетинки на ногах и переливаются разноцветные глаза. Щетинки, это конечно, шерстинки, торчащие из гобелена в нужных местах, а переливающиеся глаза – искусная вышивка разноцветным шёлком. И тем не менее, непосвящённого зрителя вид летящего гобелена вводил в ступор. Я сам, ошеломлённый, чуть не упал на пятую точку, когда первый раз увидел наше транспортное средство снизу. В целом создавалось впечатление, что мы оседлали чудовищную тварь и вместе летим закусить каким-нибудь ротозеем. Жуть!

Меня интересовало другое. Даже небольшие гобелены делаются месяцами! А некоторые и годами. Кралон же припёр нам заказ, буквально, на следующий день. Откуда?! У него что, целый склад гобеленов, на все случаи жизни?

С нашим ковром-самолётом воздушный элементаль управлялся блестяще. Не то, что с человеком. Подчиняясь моему мысленному приказу, гобелен готов был выполнить фигуры высшего пилотажа. Если бы, конечно, я это захотел. Фигушки! При выполнении какой-нибудь «бочки», «иммельмана» или «петли Нестерова» я вполне мог и грохнуться вниз. А оно мне надо?

Велль только презрительно хмыкала, глядя как охрана замка впустую расходует стрелы, пытаясь сбить нашего «паука». На самом деле, стрельба по летящей цели – сложная штука. Нужно правильно оценить расстояние, чтобы взять верное упреждение. То есть, стрелу нужно пускать не туда, где стрелок видит цель, а туда, где цель будет через то время, которое понадобится стреле на то, чтобы долететь до заданной точки. Но, это ещё полбеды! В конце концов, были же среди них охотники, которые уток стреляли? Конечно! У этих глаз на такие вещи намётан. Дело в другом. Элементаль понял, что такое «воздушная подушка» и создавал её исправно. От этого-то воздушного вихря и рикошетили и стрелы, и даже, арбалетные болты. Какой бы искусный стрелок не целился в нас, его стрелу неизбежно отшвыривало в сторону потоками ветра. Быть может, сверху в нас и можно было бы попасть, но кто бы в нас целился сверху?

От размышлений меня отвлёк резкий звук трубы. Я присмотрелся. На высоком, статном жеребце, из замка выезжал крупный воин, почти без доспехов, держащий в руках копьё, поднятое остриём вверх. Чуть позади держались два безоружных стражника. Быть может, для придания торжественности и официальности. На самой вершине копья, возле наконечника, у всадника развевалось белое узкое полотнище. Всадник доехал примерно до середины подъёмного моста и остановился как вкопанный. Вновь прозвучала труба.

- Переговорщик! – взволнованно определил Гай.

- Может, устрашились и собираются сдаться? – предположила Велль.

- Вряд ли, – буркнул я, – Как-то я не вижу, чтобы посреди замкового двора охрана бросала оружие в большую кучу, а сами строились для торжественной встречи законного хозяина. Чтобы краснорожий сержант орал: «Для встречи справа … на кра … ул!!!». Скорее, нам хотят что-то предложить. И я не уверен, что это «что-то» нас обрадует. Но поговорить всё равно надо. Надо же узнать, что именно эти ребята нам предлагают? Чтобы потом это решительно отвергнуть!

Наш гобелен неторопливо спланировал в ближайшие кусты, недалеко от подъёмного моста. Я не захотел приземляться на открытом месте. Незачем раскрывать наши секреты нашим врагам. Пусть думают, что это паук! А потом я быстро-быстро переметнулся с ребятами в наш лагерь и тут же вернул их по очереди в кустарник. Но уже вместе с лошадьми. Я рассудил, что если мы выйдем к переговорщику пешими, у него будет психологическое преимущество. Он будет разговаривать с нами сверху вниз. Сидя. А мы будем говорить снизу вверх. Стоя. Как хотите, это совсем не равные условия!

У переговорщика широко раскрылись глаза, когда он увидел нас выезжающих верхом из зарослей кустарника, куда мы только что приземлились на пауке. Однако, своего ужаса или, хотя бы, удивления, переговорщик не показал. Стоял себе каменным изваянием.