Игры Стихий. Перекресток миров

11.

Умирать совсем не страшно.

Страшно до этого -  страшно и больно -  а вот умирать не страшно.

Когда умер, ты ничего не чувствуешь. У тебя нет зрения, нет слуха, нет обоняния. Нет сожалений, нет прошлого, нет будущего. Нет эмоций, нет никаких ощущений.Ты не существуешь.

И если ты слышишь чей то голос, значит ты не умер.

«Моя девочка, я тебя не отпущу»

Расписной балдахин, полумрак и где-то спорят двое. В этом помещении или в другом - я не знаю. Слух обострен, но восприятия пространства нет.

Я слишком слаба, чтобы держать веки открытыми долго.  Закрыла глаза. Я жива? Жива. Думаю, но ничего не чувствую - только слабость. И голоса.

В этом мире уходили за Пределы. Безвозвратно. 

Там был чистый мир стихий и каждый человек, маг или дракон, эльф, керн растворялись в своих стихиях, питая их. Они становились частью Запределья, его «молекулами» и  в качестве этих молекул проявлялись снова в других существах. Не души еще, но все же близко понятию перерождения. Как же я могла вернуться? Может, это уже не я?

Появляется ощущение физического тела. Лежу на кровати, но пошевелиться не могу.

Я пытаюсь услышать, кто и о чем говорит. Мозгу жизненно необходима хоть какая-то информация.

Арий... И император.

- Ждать уже невозможно, Арий. Я понимаю, ты волновался, мы все волновались, но теперь она вне опасности. Мы отложили твою плановую миссию, но больше откладывать невозможно: весь этот мир основан на традициях и люди в недоумении. И не только люди. Это важно.

- Я не уеду пока не пойму, что с ней все хорошо. Это важнее.

- В тебе говорит чувство вины.

- А я и виноват - в голосе Правящего слышалась горечь - ведь именно из-за того что я не смог вовремя…

- Прекрати. Виноват - не виноват, теперь это неважно. С Анной всё хорошо - вы вытащили её, хотя это считалось невозможным ранее. Знаешь, если бы ты умер, мне кажется, я бы нашел тебя за Пределами и убил сам - так был зол, когда узнал, что ты отважился на бой со Стихиями! Арий… Её физическая оболочка полностью восстановлена, магический резерв мы пополняем каждый день - удерживается ли в ней магия, узнаем  позже. Душу Стихии вернули… Всего лишь немного времени - и девушка будет в полном порядке. Четыре цикла отсутствия ничто по сравнению с сотнями лет, которые вас ждут вместе!

Бой со Стихиями?! Он что, сумасшедший?! Как он справился то?! 

Видимо, справился, и Стихии действительно вернули меня из-за Пределов…Победитель  забирает все.

- Арий, я серьезно. Сколько уже она без сознания?

- Девятнадцать дней…

- Еще треть цикла и в день растущей луны вы выступаете и даже не пытайся противиться этому - голос Императора стал совсем холодным.

- Я… Да. Ты прав. Это нужно Империи - и я все сделаю, как надо.

- Да? - я услышала нотки иронии в словах Гелларда - очень на это надеюсь. Порой мне кажется, ты был прав, когда говорил, что тебе не стоит испытывать эмоции.

Шаги. Одни куда-то в сторону, другие - ко мне. Кто-то сел на мою кровать. Запах моря и барбариса.

Арий нежно прикоснулся к моему лицу и вздохнул. Я сделала усилие и подняла веки. Он выглядел немного уставшим, напряженным и похудевшим. Простой камзол, растрепанные волосы. Под моим взглядом рука Правящий вздрогнула, а глаза изумленно расширились. Он вздохнул и убрал руку.

Напряженное лицо чуть расслабилось и он хрипло прошептал:

- Добро пожаловать назад. 

Выдавила сиплым, незнакомым голосом:

- Кто ты?

Арий дернулся, побледнел, резко отпрянул, но, кажется, что-то прочитал в выражении моего лица.

Ну прости, дорогой, не могла отказать себе в удовольствии. Во всех романах героини вечно теряют память после страшных событий, так чем я хуже?

- Анна… Если бы ты не была так слаба, я бы тебя придушил - но по голосу было понятно, что внутренне он улыбается.

- После того, как спас?

- Ты что-то помнишь?

- Ничего. Слышала ваш разговор с Геллардом.

Он покачал головой, но раздосадованным, что я много что узнала о нем нового, не выглядел. Мне ужасно захотелось пить и Арий это понял. Он вскочил, поднес к моим губам бокал с горьковатой жидкостью, дал напиться. Приподнял на подушках, укрыл, поправил кружева на рубашке и сделал еще миллион суетливых движений, разве что не квохча, как курица над цыпленком.

Наконец он остановился и снова на меня уставился.

- Что ты там высматриваешь?

- В твоих глазах… Нет ненависти.