Их позор

Их позор

(*)

–Давайте всё-таки к делу! – попросил Асмодей и все собравшиеся притихли.

Асмодей – это высший демон, один из тех, кто был ангелом до той ночи, он был сброшен во мрак, но выжил, остался собой, собрал свою силу из осколков самолюбия и вскоре уже был одним из первых при Люцифере.

И Люцифер оценил это. Асмодей получил титулы и власть, но не дружбу своего хозяина. Люцифер прекрасно знал, что Асмодея надо держать на расстоянии, и всегда недоговаривать. Это Азазеля Люцифер мог назвать своим другом и после того, как раскололись небеса: Азазель не был опасен и яростен, но Асмодей – другое дело! Владыка хаоса, прямой проводник тьмы – от него можно было ожидать бед, если позволить ему слишком многое.

Да и в глазах Асмодея Люцифер не читал почтения. В том же Азазеле, который видел путь Люцифера от архангела до владыки всей тьмы, почтения было много больше – почтения и ужаса. И Люциферу нравилось это. И нравилось то, что Азазель, который был когда-то равен ему, остался там, позади…

А Асмодей будто бы и не удивился возвышению Люцифера, не прочувствовал! Но он был исполнителен, во всяком случае, на сегодняшний день, и это означало, что можно отправить его в дела, требующие не только силы, но и ума.

Сегодняшнее заседание ближнего круга демонов как раз было посвящено именно деликатному делу, где сила отходила на второй план, и нужно было решать проблему хитростью и умом. Асмодей говорил от имени Люцифера, который сам, конечно, не посетил этого заседания: он понимал, что решение в любом случае будет неидеальным, и надо было устраниться от него.

–Господа, – продолжил Асмодей, мрачно оглядев всех присутствующих, – я напоминаю вам повестку заседания. Демон Сельдфигейзер. Перебежчик. Наш позор. Иначе не скажешь. Наш общий позор, ибо мы все виновны в том, что упустили предателя.

Азазель, присутствующий здесь же, с трудом не выдал себя. У него была возможность убить Сельдфигейзера, он встречал его после предательского побега, встречал в мире смертных, в облике из плоти и крови, и мог бы его убить, но…

Но не убил. Его поразило, что демон, служивший у них в низших чинах, но всё-таки служивший, не просто сбежал, воспользовавшись поддержкой ангелов, но и перешёл в мир людей, и стал…священником.

Большего позора для демона и представить нельзя.

Сельдфигейзер – противный демон, коварный, нарочно прикидывающийся неамбициозным и глупым, избегал повышения в чине, избегал должностей, избегал лишних заданий. А потом, как оказалось, вступил в сговор архангелом Михаилом, и выторговал у Небесного Царства не просто помощь в бегстве, но и защиту. И напрасно писало Подземное Царство письма в Небесное, требовало выдать местонахождение предателя – пустота! Кто сказал, что ангелы не лгут?

Кто-то, кто очень плохо знал ангелов. Или очень хорошо.

–Для тех, кто не знаком с его биографией или забыл его, познакомьтесь! – Асмодей едва заметно шевельнул когтистыми пальцами и тотчас перед всеми собравшимися появилась картонная папка чёрного цвета с уродливым бантиком-завязочкой. Азазель иногда искренне не понимал, откуда вообще в Подземном Царстве взялись такие уродливые папки? И кто, какой извращенец придумал так их завязывать?

Люцифер однажды ответил ему на так и невысказанный вопрос:

–Странное дело, но проще всего магию наложить именно на бумажную папку. А магию запрета – на эти завязочки. Бантик крепит магию, не позволяет папке распасться. Но да, это уродство. Впрочем, видел бы ты папки Небесного!

–А что там?

–Скотч, – усмехнулся Люцифер. – Каждый раз они подклеивают папки на скотч. Они бы тоже могли их завязывать, но не хотят походить на нас. Так не хотят, что готовы клеить скотч поверх скотча.

Азазелю не было нужды открывать папку. Он и без того всё прекрасно помнил про Сельдфигейзера и сейчас, когда охота на него входила, очевидно, в финальную стадию…

Нет, не жалел. Демоны и жалость – это сложное сплетение. Но сочувствовал, да, сочувствовал ему. По мнению Азазеля, демон, который захотел уйти к людям и смог это сделать, заслуживает уважения и шанса. К тому же, ну живёт сейчас где-то священник Сельдфигейзер. Ну и что? Кому от этого плохо? Он же всё равно однажды снова умрёт, тогда они его могут попытаться достать.

Но нет, надо сейчас.

Самолюбие уязвлено, тьма оскорблена и за эту тьму надо отомстить. Правильно с точки зрения правления и страха – Сельдфигейзеру конец, это неизменная реальность, иначе другие почувствуют свою силу. Тоже начнут приглядываться, примериваться. Невозможно!

Сельдфигейзеру не жить. Более того – умирать он будет мучительно. Чтобы боялись. Чтобы все – и Небесное, и Подземное запомнили, как выжигается позор и как кончает предатель.

Азазель всё это понимал, но всё-таки сочувствовал Сельдфигейзеру.

–Я напоминаю, что это правосудие! – Асмодей всегда любил взывать к нему. Сейчас он себе тоже не изменил. – Предатель должен получить по заслугам, мерзавец должен страдать до последней минуты, и должен, да, господа, должен прочувствовать как он виноват. Возражения?

Конечно же нет. Какие возражения? Даже Азазель промолчал и запрятал своё сочувствие за привычной ему маской безразличия.

Демон должен прятать свои мысли. Прятать свои мысли должен и ангел. Одним людям хорошо – говорят что хотят, делают всё, что хотят и при этом чем-то ещё недовольны!

–Его выследили люди, – Асмодей усмехнулся, на его лице безразличие сменилось презрением. Он презирал людей. Он не считал смертных достойными своего внимания, что, впрочем, не мешало ему прибегать к их помощи. Как, например, в этом случае. Небесное Царство дало защиту и Подземное не нашло Сельдфигейзера своими методами, но Небесное забыло о людях, об их значимости, а Подземное вспомнило и послало агентов по следу мятежника и предателя.

Азазель увидел в этом злую иронию: Сельдфигейзер бежал от чинов в посмертии, искал жизни, предавал и рисковал ради того, чтобы прожить ещё раз, и всё-таки вышел к людям, стал им служить, а они…