Иллюзия свободы

Глава 1

Их город был небольшим. Это не один из тех больших мегаполисов, по улицам которых сновали тысячи людей. Их городок с населением чуть более одного миллиона человек казался Дюку большой деревней: все друг о друге знали, нигде нельзя было остаться наедине с самим собой и всюду его догоняли призраки прошлого. В узких улочках, переулках, даже лицах прохожих – напоминание.

Сейчас Дюк сидит на грязном, холодном бордюре. Доставая покрасневшими от холода пальцами очередную сигарету, он щелкнул старенькой зажигалкой, и огонек лениво вспыхнул и подпалил фитиль сигареты. Густой табачный запах лениво проникал в легкие. Рядом стояла недопитая бутылка виски - почему-то именно здесь ее допивать было стыдно. Мужчина потирает усталые глаза. Со стороны он был похож на побитую жизнью собаку.Дюк, сгорбленный, уставший, с уже виднеющимися нитями седины в темных волосах, молчаливо сидел, пока тлеющая сигарета догорала в его пальцах.

- Я сегодня с пустыми руками, - жестом подтверждает он сказанное и взъерошивает свои уже неприлично отросшие волосы. Виновато улыбается. - Я обещаю их подстричь.

Хлопья первого, белесого снега, словно пепел, падали на землю. Дюк не чувствует холода, словно тот уже давно поселился в нем. Старый, потертый черный плащ не дает даже мнимого ощущения тепла. Дюк не был здесь уже давно, боялся возвращаться. Словно что-то вспомнив, суетливо похлопывает по карманам. Все-таки хоть что-то он с собой принёс. 

- Простите, что задержался, - он выуживает из кармана маленького плюшевого зайчика и кладет рядом с небольшим надгробьем, делая подарок лежавшему глубоко под землей – ребенку. Каждая такая встреча давалась ему слишком тяжело, а ведь еще даже не годовщина. Будь это она, он бы, наверное, так и не добрался до них, не просыхая несколько суток. А так - всего лишь одной бутылкой ограничился. 

Телефон надоедливо трезвонит из внутреннего кармана. Его жена всегда ворчала в такие моменты, ругая мужа за его трудоголизм, ведь он всегда больше предпочитал работу. Хотя сейчас… Ха! Кому он врал? Даже сейчас. Мужчина сжимает фильтр губами и выуживает из кармана старенький телефон, отвечая на звонок.

- Дюк, у нас дело, - усталый голос с той стороны телефонной сети явно намекал, что не только у их босса не заладилась эта ночь. – Помнишь Леона? – Сразу к делу приступил говорящий. Леон был владельцем небольшой сети парикмахерских, и не так давно он обращался к ним в агентство за помощью. Дело не стоило и выведенного яйца. Банальная кража, хотя и немного подозрительная. – Его убили, - Дюк крепче сжимает фильтр. Это было внезапно, никто даже предположить не мог такого исхода, к этому не было ни единой предпосылки. 

- Мне плевать, - хлестко выплевывает. Язык шевелился с трудом, усталость и тоска накатывали волнами. Сказанные в запале слова были тут же перебиты негромким, - Забудь, хреновая ночь. - Глубокая затяжка, чтобы привести мысли в порядок. Он детектив, а не мать Тереза. - Тогда это уже не наше дело, - кратко резюмирует Хэккинс. Ему лишних проблем не нужно, особенно сейчас. Взгляд смазано скользит по ряду могил.Он переживал свои не самые лучшие времена, и его окружение было тому доказательством. 

- Я понимаю, - голос звучит немного осуждающе, - но нас наняла его жена. – Дюк припомнил, что этот мальчишка частенько брал на себя гораздо больше, чем было нужно.

- Мы не отвечаем за убийства - у нас нет такого доступа. - От никотина становилось чуть легче, а надоедливый голос в трубке все не унимался. 

- Нам этот доступ дали с пол часа назад. Я все дозвониться до вас не мог, - Дюк обреченно выдыхает сквозь зубы.  

- Скинь адрес, скоро буду.

Дюк не любил зиму, но любил холод: пронзающий до костей, он отвлекал от холода в душе и больно становилось немного по-другому. Дюк в свои сорок два, потеряв семью, поставил на себе крест, существуя на автопилоте, и оживлялся только тогда, когда ловил очередного заядлого мерзавца. Это словно согревало в его жилах кровь. Дюк шел к выходу с кладбища уверенно, плутая меж могил, по свежо присыпанной снегом тропинке. Его старенькая «Ласточка» отозвалась негромким перезвоном, когда он отключал сигнализацию. Садясь в машину, вновь нервно закуривает.

Дюк тормозит около уютного двухэтажного домика. Его тут же встречает Макс. Высокий темноволосый юноша, даже смазлив в каком-то понимании. С первого взгляда и не скажешь о его рабочей деятельности - не вписывался он в типичные стандарты. Он не так давно выпустился из военной академии и у Дюка работал на пол ставки, хотя детективу часто казалась, что этот мальчишка живет в его отделе и работает больше многих. Макс оглядывает своего босса настороженно, отмечая его неровный шаг и слыша «благоухающий» аромат дешёвого пойла, кутается в темно-синюю ветровку и застегивает ее по самое горло. На улице действительно похолодало. В руках мальчишки небольшая папка, которую Дюк и берет, тут же пробегаясь взглядом по написанным там строкам. Рука Дюка тянется во внутренний карман, извлекая оттуда смятую пачку, вытряхивает одну сигарету небрежным движением руки. Закуривает. 

- Жена - сэнектус? – Он пробегает взглядом по собранной информации. Сэнектусами являлись люди, обладающие какими-либо сверхъестественными способностями. Чтобы не ущемлять права простых людей, ущемляли права сэнектусов. Хотя правительство называло это по-своему – «способом защиты». На людей, отличавшихся силой, одевали ограничители, не позволяющие использовать способности во вред обычных граждан. По мнению Дюка, так было еще хуже: сэнектусов чрезмерно выделяли, показывая различие меж двух сторон, чем провоцировались многие конфликты. Ко всему прочему, как и в любом деле, первым, что проверялось, был именно факт наличия в семье «особенных». 

В отделе у Дюка работали только сэнектусы. Не то, чтобы он специально их набирал, но так уж сложилось. Сэнектусы продолжали являться не до конца изученным видом. Слишком много ещё тайн было в их возникновении, способностях и уровне опасности. Были как совсем безобидные, так и те, кто только своим существованием мог стереть с лица земли пару сотенчеловек.