Имаго

Имаго

Не могу сказать, что полностью пришел в себя. Да, сознание пробудилось, но лишь в виде незрелого ядрышка, отделённого от остального меня – не чёрной, а скорее непроницаемой, непрозрачной – пеленой неизвестной толщины.

Последнее, что я помню… Кажется, я ехал в такси. Да, затем я провалился в колодец, на дно которого так и не упал, а до сих пор парю, не ощущая стен, не видя конца. Конечно, ни в какой колодец я не падал, это лишь моё ощущение. На самом деле в машину с пассажирской стороны влетела маршрутка. Не знаю, кто виноват: водитель такси, водитель автобуса? Оба? Никто? Знаю только, что я не виноват. А если так, то почему я оказался здесь, в плену собственного разума, разделённый с телом. Радует, что хотя бы мысли остались при мне. Я могу думать, а это многого стоит. Интересно, что стало с водителями. Думаю, водитель автобуса отделался парой ссадин и синяков. Водитель такси мог пострадать куда серьёзнее. Серьезней ли меня? Навряд ли, но кто знает. Может сейчас он лежит рядом со мной в луже нашей общей крови? Да и лежим ли мы вообще? Может я уже на пути в больницу, или уже там. Трудно понять положение тела, когда не чувствуешь ничего, когда единственный сигнал, который улавливает мозг – это эхо собственных мыслей, что бьются о непроницаемую завесу и, рассеиваясь, возвращаются обратно.

Пытаюсь напрячь сознание, чтобы получить хоть какую-то информацию из мира вокруг. Тяжеловесная скорлупа вокруг сердцевины моего Я чуть дрожит, но не выпускает мысль наружу и не впускает ничего внутрь. Следом мысли затихают, будто кто-то выкрутил громкость на минимум. В следующий миг от скорлупы до Я доходит густая волна, накрывает тяжелым безмолвным ничто.

Опять слышу свои мысли. Они будто не прекращаются, а прекращается лишь внутренний слух, что способен их уловить. Мысли продолжают звучать то громче, то тише, но текут непрерывной рекой, замкнутой в сферическом коконе из непроглядной гущи, заполненной ничем. Снова посылаю сигнал к этой раковине, внутрь которой я заточён, но мысль разбивается, разлетается на осколки, что парят в пространстве вокруг Я и так и летают дефектными сателлитами, лишенными цели и смысла.

Бросаю эту идею. Больше не слежу за густой пеленой вокруг, разворачиваю фокус вовнутрь и ухожу в воспоминание. Это слишком громкое слово - воспоминание. Поездка в такси для меня была лишь миг назад. Я еще помню резиновый запах салона, помню глупый бубнёж из магнитолы. Помню и перекрёсток, между ТЦ и роддомом, где в меня влетела маршрутка. Даже успел увидеть лицо водителя автобуса. Еще не испуганное, скорее удивленное. Кажется, я тоже не успел испугаться. Сколько прошло с тех пор? Для меня прошло едва ли больше, чем проходит за период смыкания и раскрытия век. Вот я закрываю глаза в такси, открываю здесь. Заточённый в неосязаемом саркофаге.

Слышу гул. Двухфазный хриплый гул. С какими-то щелчками, писком, что вторят основному звуку. Этот звук был в машине? Может так звучит, вывернутый от удара наизнанку, автомобиль?

Понимаю, что воспоминания остались позади и этот звук исходит из-за скорлупы. Та чуть разредилась, впустив в море мыслей колебания неизвестной среды. Что это за КХ-ФХХХ, за которым следует точно такой же звук. Механически точный, искусственно подобный. Звук вовсе не прерывается, он проходит сквозь скорлупу с определённым ритмом, что легко улавливается покалеченным сознанием. Настоящий гипнотический такт, бессмысленный, монотонный, усыпляющий. Мысли снова затихают. Я тускнеет и отлетает прочь.

Сознание возвращается, входит в Я электрическим стимулом, что пробуждает и наставляет на поиск. Заставляет вращать не головой, а скорее фокусом внимания, что пока неярким лучом, выбивает пространство вокруг, из-под грязного, местами разбитого, экрана разума. Двухфазный звук никуда не делся. Писк – тихий подпевала – также следует за ним попятам. На фоне возникает что-то ещё. Не механический рокот неизвестного аппарата, а бугристый, меняющий темп, тембр, громкость, звук человеческой речи. Пространство вокруг чуть светлеет, кажется, так я ощутил радость от близости к людям. Таким же как я созданиям, что находятся по ту сторону блокады, выстроенной моим разумом. О чем они говорят?

Это первые свидетели аварии, спасатели, врачи скорой помощи? От последней мысли скорлупа вздрагивает, пространство дрожит от пульсаций – это все от мысли про скорую помощь? Снова по бесцветной, густой поверхности пошли колебания. Внимание уходит вглубь Я, в каталог воспоминаний, откуда извлекает двухфазный звук.

…КХ-ФХХХ, КХ-ФХХХ, КХ-ФХХХ…

Я, облачённый в тело, стою в больничной палате возле кровати младшего брата. У него диабет. За день до того, он ссорится с родителями и убегает из дома. Он не берёт лекарства. Напивается вместе с друзьями из-за подросткового протеста, а спустя пару часов впадает в кому. Его кладут в реанимацию, где подключают к аппарату искусственной вентиляции лёгких.

…КХ-ФХХХ, КХ-ФХХХ, КХ-ФХХХ…

Фокус внимания выворачивается наизнанку и снова направляется вовне.

Так я в больнице. Подключен к аппарату, что дышит за меня. Эрзац легкие гипнотизируют разум волшебным метроном. Значит, я жив. Пока что. Я в безопасности. Больше никакая маршрутка мне не грозит. Интересно, насколько пострадало тело?

Посылаю сквозь оболочку сигнал, посылаю мольбу к телу - услышь меня, но ответа нет. Адресат переехал, а точнее его переехали – ещё точнее сбили, письмо вернулось обратно.

Местоположения тела очевидно. Положение разума также ясно, однако, как вернуть связь между разумом и телом? Как превратить разрозненные начала в феномен дуализма?

Где-то слева – на самом деле трудно понять, где конкретно, но нечто возникает слева от фокуса внимания – появляется вспышка. Она алая. Острая. Следом вспышка рассеивается, оставляя синий и холодный шлейф, что глушит разум, закрывает его новым непроницаемым слоем: он приносит облегчение, бескомпромиссное забытье, не терпящее протеста. Повинюсь, ухожу…