Имитация сказки

Главы XI - XIII романа Е. А. Цибер "Имитация сказки"

   XI.

   Большущий еж бесстрашно семенит по полянке, шумно фыркая на беспечных божьих коровок, попадающих под его короткие лапки.

   Темная тучка бежит вослед угасающим лучам ало-сиреневого заката.

   Какая-то ярко-синяя птица, размером с чайку, пролетает низко-низко, едва не задев Надину темную макушку. «Пье-тье, пье-тье!» – щебечет синяя птица. И не улетает прочь, а полосует воздух, разнося ласковый зов «Пье-тье!» над березовой рощей.

   – Окажите милость, Надя-сель, посетите мой Малахитовый дворец! – просит принц в обносках, повторяя элегантный поклон.

   – Как? Вам известно мое имя? – выдыхает Надя.

   Она растерянно смотрит на свои руки: ссадины исчезли! Легонько оглаживает шею – похоже, опухоль спала! И голова не болит!

   А незнакомец знает имя девушки! Сплошные сюрпризы!

   – Кто же не слышал об ученой возлюбленной привередливого кольтэ Сэрлиха! – восклицает парень. – «Глаза, как море, синеют, а губы Любви – как кораллы! О, в Мум-мели-дайре на го́ре встречают ее феодалы!..»

   – Это ваши строчки? – И льстит Наде, и оскорбляет ее бестактное объяснение принца-нищего. Однако же, чего не простишь поэту?!

   – О, нет! Я не сочиняю поэм, увы! Я сочиняю иное! – Пресветлая улыбка парня сводит Надю с ума. – А строфы принадлежат уму моего бесценного друга – Ри-Те́о. И, надо сказать, прекрасные строфы!..

   Во взоре сероглазого принца сквозит желание.

   Ну, спасибо тебе, развратная копия! Хороша же у тебя в Шуме репутация, двойница-негодница! Стыд и срам!..

   Надо бы обидеться на болтуна! Надо бы растолковать пресветлому наглецу, что она-то, подлинная Надя, – не любовница феодала, и вообще – девушка свободная. Рассказать о дубль-Наде! Надо бы, надо бы!..

   Однако – не хочется! Вот не хочется – и всё!

   Вспоминать сейчас о синеглазой фурии, воспеваемой местными поэтами? Ну, нет! Много чести! 

   Разговаривать о хозяевах замка, вероятно, чтимых архитектором – как-никак замки он сочиняет именно для феодалов, кто ж еще такую красоту оплатить сможет?! Но разговаривать о нудных Рахейру – не желаю! Плевать мне на них!

   Упоминать имена няшки-воспитанницы и служанки-спасительницы? Не хочу! Слишком уж они мне по душе пришлись, а пришлось-то нам расстаться!..

   Да и вовсе не хочется сейчас Наде чего-либо, кроме как слушать, затаив дыхание, чарующий вкрадчивый голос, и впитывать образ принца-нищего, пытаясь разгадать непонятный пока характер...

   Приняв предложенную руку, Надя, грациозно ступая, как фея в танце, идет с Ткэ-Сэйросом в сторону Малахитового дворца. Не слишком тревожась опасением увидеть окна и двери дворца замурованными, Надя втайне беспокоится, как бы вдруг не вышло ее время пребывания тут, в загадочном Шуме.

   Вдруг, по всеобщему закону подлости, именно теперь, когда Наде так необходимо урвать у сна-зазеркалья несколько часов счастья, – вдруг спохватятся маги-хулиганы, да и депортируют Надю из Шума в ее родной город, в числе жителей которого нет Бродяги Светлого Образа?! О, нет!

   О, чтобы им, магам-хулиганам, было сейчас дел – по горло! Во́йны с зомби, нашествия колзов, взрывы эликсира в чане – о, пусть что-нибудь, что угодно задержит магов, отвлечет от Надиных дел, не даст им вмешаться!..

   – Ткэ-Сэйрос и Малахитовый дворец рады вашему прибытию, Надя-сель! – Архитектор распахивает двери дворца, и юная пара вступает в приемную залу...

   Боже мой! Сколько изумрудного света! Сколько лучистых зеркал, дробящих и множащих наши отражения! Сколько простора!

   Как причудливы волнистые узоры малахитовых арок, ведущих в сквозные залы, уставленные витыми колоннами!

   Мы, внезапно влюбленные, скользим по гладкому полу из блестящего малахита. Грезится: летят под ногами серо-зеленые волны дальних странствий! Мнится: мы бежим по волнам навстречу нашей бессмертной Любви!..

   И кто насмехался – так недавно, в ином мире, – кто не раз заливисто смеялся над тем, что в душистых мелодрамах непременно звучит романтическая мелодия в момент первого поцелуя Героя и Героини?!

   Не Надя ли?! Не Надя ли, для которой все прежние первые и не первые поцелуи были просто забавой и реалити-шоу?!

   А не она ли теперь восторженно дрожит, как мелодия скрипки гения, в объятьях странного принца?! Не для нее ли теперь играют незримые клавесин и флейта, провозглашая торжество безграничного блаженства и подлинного искусства?!

   Безмерная любовь дается не каждому. Постижение безмерной любви равно постижению подлинного искусства!

   Флейта, струи свою сладкую песню в нетленное Ныне!

   Внимай, попаданка Надежда, мелодиям случая или же судьбы!

   А ты, возлюбленный архитектор, сотвори еще одно чудо! Не замок и не дворец! Сотвори Час Блаженства – тот неописуемо-волшебный Час, который останется жить в Вечности!..

   На берегу зеленого озерца, покойно спящего под златыми звездами во дворе Малахитового дворца, мы, влюбленные, познаем друг друга – внезапно и беззастенчиво!

   Спи, озерцо, обрамленное майскими травами! Спи, зеркальце наших мечтаний!

   Мы ныне – подлинны, мы ныне – крылаты! Мы ныне – мерцающая грезами вечность!

   Нас боготворит искусство любви, а мы – боготворим его!