Имитация сказки

Главы XXII – XXV романа Е. А. Цибер "Имитация сказки"

   XXII.

   Во рту – вкус меди...

   Медный привкус на языке – симптом отравления.

   Так написано в стареньком справочнике прадеда-медика.

   Надя любит держать в руках ветхий сборничек диагнозов и рецептов. Карманного размера, с пожелтевшими обмахрившимися страничками, в черной обложке из кожи – вероятно, настоящей, потому что десятилетия почти не оставили на ней следа.

   Сборничек пахнет кожей, ромашкой и йодом. На некоторых страницах дремлют выцветшие пятна йода. Под одним из них ухмыляется чернильная галочка, видимо, сделанная рукой хозяина книжицы – рукой Петра Алексеевича Бон-Снегирёва. А рядом с галочкой указаны симптомы отравления, первый из которых – привкус меди...

   Мама давала Наде-дошколенку советские пятаки 1924 года – для игры в ярмарку. Таинственно-красноватые кругляшки были медными. Мама велела: не лизать! Но дочка все равно облизывала монетки – вкус меди остался в памяти.

   Много позже Надя-школьница листала сборничек прадеда, и дивилась: как человеку догадаться, что у него на языке вкус меди – именно меди! – если этот человек никогда ее не лизал?!

   Должно быть, все в детстве успевают втихаря узнавать на вкус Вселенную, по крайней мере, ту ее часть, которая доступна малышне!..

   Итак, во рту – фи-и!..

   Выходит, Надя чем-то отравилась...

   Весьма мерзопакостный вкус! Только в детстве чистая медь ассоциируется с загадками взрослого мира. А Надя давно уже не ребенок...

   От отравления надо сперва выпить молочка, а потом – вызвать «скорую». Кажется, так.

   – Я выпью молока! – вслух произносит Надя, еще не открывая глаз.

   – Замечательно! Волшебно!.. – отзывается ломкий мальчишеский голос. – Мэлси сейчас принесет молока, выжившая Надежда!.. Какое облегчение душе моей!..

   Больная в замешательстве. Голос ей незнаком. И потом: кто такая Мэлси?..

   Через силу разлепив веки, Надя пытается разглядеть владельца хрипло-сиплого альта.

   Сквозь пелену тумана, постепенно рассеивающегося, проступают некрасивые черты склонившегося над девушкой юноши. Надя такого не знает. Точно – не знает!

   Медбрат «Скорой помощи»? Мама и папа вызвали, что ли? Но таких юных медбратьев не бывает!

   Мальчишечье узкое лицо с острым носом и выпирающим кадыком озарено приветственно-радостной улыбкой. Светло-карие глаза смотрят из-под светлых ресниц на Надю – с восторгом!

   – Невыносимо терзаться сознанием того, что внезапно стал причиной людских страданий, стараясь угодить именно людям, защищая их от колзов! Как я счастлив видеть вас очнувшейся! – бодро делится мыслями юноша.

   От его ломкого голоса – то хрипло-густого, то визгливо-тонкого, – у Нади защемляет что-то в области правого виска. Тщетно прячась от боли, девушка вжимается в подушку. Рассеянно думает: кто такие колзы?..

   Мальчишка вскакивает. Метнувшись в сторону, распахивает занавеси. Высокий тощий силуэт смутно напоминает Наде кого-то – то ли принца, то ли нищего из полузабытого сна.  

   – Ты кто? – Немного отлежавшись и набравшись сил, Надя решается на выяснения. – Какие колзы? И – где молоко?

   – О! Прошу прощения! Как невоспитанно с моей стороны! – вопит юноша, потирая худое лицо костлявыми пальцами. – Забыл представиться! Вы должны извинить меня, уважаемая Надежда! От счастья, что все – благополучны, а я теперь, хвала Синеве Окейсра, почти ни в чем не виноват, можно позабыть все, что угодно! О, чудеса! Все живы! Совесть, смолкни!

   – Все живы? – Надя встревоженно пытается припомнить: а что, мама и папа тоже с ней что-то ели; и тоже отравились? – А кому еще было плохо? – волнуясь, вопрошает девушка.

   – Итак, позвольте представиться! – проигнорировав вопросы, кланяется мальчишка, тыкаясь острым холодным носом в Надину левую руку, свисающую с постели. Щенок какой-то, а не юноша! – Осмелюсь надеяться на взаимное благорасположение, вопреки недавнему инциденту и его последствиям! – Вертлявый «щенок» вскидывает голову. На тонких губах – веселая улыбка. – Кольтэ Мозли! Всегда к вашим услугам, ожившая Надежда!

   Попаданка задумывается.

   Что мы имеем?

   Она, Надя, точно – не дома. Потому что дома нет ложа под балдахином, идеально квадратных окошек и мальчишек, болтающих на манер рыцарей.

   Мэлси, колзы, кольтэ Мозли!..

   Идиотский слоганчик из рекламной песенки?!

   – Мэлси, колзы, кольтэ Мозли... – бурчит Надя, пытаясь уловить в сочетаниях слогов что-нибудь знакомое.

   Вспоминаются отчего-то грядки с огромными кочанами капусты и ряды кустов с вызревающей помидорой...

   Бред какой-то!..

   В комнату вкатывается кочан!

   Ай, мама-мамочка! Ясненько!

   – Ой, девонька, испужались мы тута до поджилочек! – ласково приговаривает тетушка-капуста. – Пятый денек маемся! Окромя вас, бедолаженька, Ткэ-Сэйрос шибко занемог!

   При виде толстой добродушной служанки сознание Нади резко идет на уступку: оно шустро освещает основные воспоминания. Словно с фонарем носится по завихрениям памяти!

   Могло бы и помедленнее!