Иммерсионист

Иммерсионист

Город Люкс в самом разгаре эпилептической бессонницы. В такое время только мёртвые спят, чего не скажешь об их воспоминаниях.

За последний час я влил в себя по меньшей мере пять банок кофе, и теперь оно в переработанном виде выходило из организма горячей струёй.

В ночном небе мерцали сигнальные огни курсирующего над городом самолета.

Справив нужду, я застегнул ремень и выбрался из зарослей назад на дорогу.

Рац ждал в машине на обочине, изучал экран планшета, и курил, используя вместо пепельницы банку с недопитым холодным латте. Радиомагнитола играла музыку для курения.

На хмуром лице Раца застыло лёгкое огорчение из-за испачканной куртки. Полчаса назад нашего клиента бодро стошнило прямо ему на рукав.

Завершив нейрочтение, я объяснял причину нехватки мизинца на руке трупа. Погибший резанул себе полпальца, играя в ножички, а потом попытался пришить болтающуюся фалангу пальца канцелярским степлером. Но ничего из этого не вышло.

После моего рассказа желудок одного из знакомых погибшего не выдержал. А Рац, державший куртку в руке, оказался как раз поблизости.

Перед продолжением рабочей смены мы забросили куртень в круглосуточную химчистку. Там же я вдоволь нахлебался дешёвого кофе.

— Есть ещё работа на сегодня? ­­— спросил я, вернувшись в салон автомобиля.

— Улица Провинчиале, тридцать три, — ответил Рац и снялся с ручного тормоза. Передал мне планшет и медленно выехал на дорогу. — Возле бара Орбиталь. Бармен вышел покурить и обнаружил труп девушки внутри уличной Код-Машины.

— Либо она умерла, находясь в виртуальности, либо её тело подбросили в Код-Машину уже после. — вслух рассуждал я. — Интересно, можно ли в баре установить собственную Код-машину?

— Думаю, да. Правительством не запрещено. Только вот её содержание выйдет тебе боком, — Рац потёр большой палец об указательный, — на обслуживание и обновление софта уйдут нехилые деньги.

Я тоже интуитивно потёр пальцы. Хотя с последнего нейрочтения прошло почти два часа, я всё ещё ощущал чужие мысли в мусоре собственных. Например, покоя не давал отрезанный мизинец. По-дурацки нахмурившись, я проверил его наличие и спокойно выдохнул.

До Орбиталя мы добрались минут за десять. Бар встретил нас мягким мерцанием неоновых пальм и мощным джазовым аккомпанементом на цифровых синтезаторах.

Свет интимно приглушён, огоньки пальмовых листьев играют пересветом на бутылочном стекле барной коллекции. Но долго наслаждаться атмосферой бара не пришлось.

Раскрасневшийся бармен с двойным подбородком проводил нас через задний выход на улицу, где находился труп. Здесь был тихий закуток - отросток неспящей пешеходной аллеи. Людские потоки прохаживались по светящемуся проспекту и даже подумать не могли, что в метрах тридцати от них лежит умерший человек.

Мёртвая девушка привалилась боком к внутренней стенке Код-Машины, застыв с обезумевшими глазами и сжатыми в кулаки кистями. Кончик языка крепко зажат между зубов, на щеке свежие красные ссадины, на левой брови и лбу кровоподтёки. На джинсах в области паха мокрое пятно.

— Вы видели, что произошло? — спросил Рац, раскрывая сенсорный планшет. — Кто снял с неё депривационные линзы?

— Я снял. — Нервничая объяснял бармен, сопровождая каждое слово взмахом аугментированной руки из синего хрома. — Когда только нашел её, мне показалось, что ещё дышит. И выглядела она, будто просто спьяну заснула. Я снял линзы, а Код-Машина засветилась красным, как если бы произошёл сбой или система полетела. И у них тогда ещё…

Мужчина тараторил не по делу. Я тактично кашлянул:

— Почему в первую очередь вызвали иммерсиониста? — перебив бармена, я старался не смотреть на него, чтобы не вызвать дискомфорта. Мои искусственные глаза не моргали, так как не уставали и не требовали увлажнения. Некоторых собеседников это пугало. — Почему иммерсиониста, а не полицию со скорой? И да, их же вы тоже вызвали?

Бармен утвердительно закивал головой:

— Конечно, они уже едут. А вас я вызвал первым, чтобы не было проблем, — он взял секундную паузу, собираясь с мыслями. — Понимаете ведь, как бывает. Я нахожу мёртвого человека, а свидетелей кроме меня никаких. Получается, я главный подозреваемый. А если вы здесь, то сразу установите личность убийцы.

— Почему вы решили, что её убили? — нахмурился я.

— Сами смотрите, — мужчина указал на кровавые ссадины на лице трупа, — похоже, её били. К тому же, до главной аллеи рукой подать. Убийца мог выскочить и сразу скрыться в толпе.

— Как давно вы обнаружили труп? — спросил Рац, не отрываясь от планшета, в которой записывал сведения.

Бармен глянул на голографические часы в своей искусственной руке:

— Минут за пятнадцать как вы приехали.

— Эх, давно такой свежей мертвечинки у нас не было. Да, Рац?

Улыбнувшись, я переглянулся с напарником. Тот не разделил моей радости, только серьёзно подметил:

— Значит нейрочтение будет без аффектов. Хотя бы немного сбережёшь мозги.

— Извините, что значит свежей? — спросил бармен.

Мне пришлось объяснять, чтобы он не надумал себе лишнего:

— В нашей работе есть понятие срока годности клиента. Если с момента смерти прошло больше четырех часов, — я кивнул в сторону мёртвой девушки, — то нейрочтение может пройти не очень гладко. Чем свежее труп, тем легче читать его память.

Бармен благодарно кивнул, проглотив ком в горле. Он нечаянно взглянул в мои искусственные глаза и сразу отвёл взгляд.

Где-то вдали уличные музыканты отбивали ритм на барабанах конга. В унисон им пели гитары. Мелодия размазывалась по шуму вечернего города, сливалась с голосами машин, людей и рекламных голограмм.

Закончив расспросы бармена, мы попросили его, не подпускать к нам никого и самому не вертеться рядом.

Рац отложил планшет и принялся настраивать ПортТранскриптор: проверял фиксирующие рамки, калибровал оптический датчик, разматывал нейронный кабель, подключал электродную иглу на его конце.