Императив выживания

Часть вторая. Это - мой мир!

  

Это - мой мир!

  

21

  

Обезьядов оставалось слишком много. Атаковать в лоб Здравко поостерёгся. В схватке даже камень, основное оружие четвероруких, мог ранить кого-то из бойцов, а клыки - порвать лошадь. Враг не высовывался, возможно, хотел скрытно отступить оврагом, поэтому разведчик уже скользил в обход, чтобы вовремя подать сигнал. Несколько минут спустя стрела с короткой лентой указала направление. Жестом подав команду "к бою!", Здравко поднял коня. Гнать и рубить в капусту куда как безопасней, когда ты верховой, а враг - пеший!

- Стойте, - прозвучал из воздуха сильный и властный голос; пространство зыбко качнулось, словно круг по чистой воде, и посреди поля возник могучий мужчина.

Командир мгновенно оценил: новый соперник безоружен, одет странно, в облегающий костюм прежних времен. Здравко метнул клинок в ножны, осадил коня. Рядом спешился на скаку Гарик, припал на одно колено, направляя арбалет в широченную грудь лобастого и крупногубого мужчины.

- Ты кто? Зачем помешал?

Командир давил взглядом чужака, по чьей вине обезьяды ушли от разгрома, и ждал возвращения разведчика. Тот притаился у леса, но враг уже там, так что стоять в пределах досягаемости брошенного камня - опасно. Боец мелькнул в траве, Здравко успокоился, а потому нахмурился сильнее. Прозрачно-серые глаза и улыбка чужака излучали дружелюбие:

- В лесу у гоминоидов еще две группы, могли броситься скопом, поняв численное преимущество. Они скоро пойдут на морковное поле, лучше убрать полольщиков. Мне бы в селение. С вождём поговорить.

Бойцы переглянулись. Командир велел разведчику взять чужака и ехать рядом.

- Меня зовут Ник, - гость умело запрыгнул на круп лошади, обхватил бойца за пояс.

Позади трусили остальные, держа под прицелом арбалетов широкую спину, на которой переливалась искорками серебристо-серая ткань. Чужак выглядел сильным и тренированным, да еще намеревался сразу повидать вождя. Опыт диктовал осторожную тактику - регрессоры продолжали покушения на Дана.

Здравко осматривал окрестности, примечал изменения, чтобы доложить по инструкции, полно. Полезность следования уставу доказана давно. Вождь - мастак добиваться послушания. И ведь прав почти всегда оказывался, начиная с той драки на яхте. В общине его просьба или поручение уважается наравне с приказом, а сам приказ - как господне повеление.

Дан приучил, что спорить можно и нужно на совещании, но принятое решение следует неукоснительно исполнять. Халиля, горячего таджика, за отказ дежурить на вышке - просто изгнал со всей семьёй. Выкинул за ворота, и всё. Ширин с ребенком часа три стучалась, умоляла, пока муж палкой от крысобак отбивался. Запустили, когда Халиль на колени стал, прощения у селян попросил. Дан потом объяснил, что отказники и лентяи - главные враги, поскольку разрушают единство. Урок запомнили накрепко, и посейчас новосёлам рассказывают.

Странно, чем жестче становился вождь, тем меньше его боялись. Не все, конечно, но большинство уважало в Дане простоту и готовность выслушать любое мнение. Тот выделил вторую половину понедельника для свободного приёма и объявил: - каждый имеет право на десятиминутый разговор. Народ приходил делиться идеями или поругаться, это уж, кому что хотелось!

Здравко приходил спорить, пока был горяч и глуп. Ух, как он ненавидел вождя и его жену - потому и орал против, по всем вопросам. И всегда проигрывал. Как получилось с выбором места для первого в общине селения. Вот она, Дановка, показалась вдали. Теперь любой понимает, насколько стратегически выгодна позиция на бугре. Конечно, как не понять - лес вырублен вкруговую метров на пятьсот, сделаны радиальные просеки для обзора. Загляденье! Когда пришли, ничего очевидного не было. Пустошь на береговом склоне выглядела много предпочтительней, если не учитывать останец.

Здравко усмехнулся тогдашней наивности. Охранять останец постоянно никто не станет, а заберись туда враг? Назад без диких потерь не отобьёшь, но придётся - ведь с него простреливается всё вокруг. И ров в скальном грунте на нужную глубину не вырыть. Зато на глинистом бугре, где стоит Дановка - за милую душу!

Отсюда не видно, но перед высоким частоколом поселения склон обрывался, образуя эскарп, а дно глубокого рва украшали острые колья, обожженные для неразличимости, и скрытые в специально посеянной, густющей траве. Это придумал Здравко, став командиром сборного войска. Когда обсуждались кандидатуры, Дан предложил молодого серба, чем поверг того в глубочайшее изумление:

- Умён, решителен, не боится иметь собственное мнение. Свою жизнь пока не ценит, но за других - беспокоится. Молод? Это скоро пройдёт.

Здравко быстро понял хитрый ход вождя. Ответственность за вверенных тебе людей - это не шутка. Жизнь бойцов зависела от дури или ума командира, и молодой серб не только посочувствовал Дану, но и согласился со всеми решениями. Да, вождь совершал ошибки, однако не упорствовал в них, а немедленно признавал и спешно исправлял. Кинуть в него камень, обвинить - такое Здравко и в голову не приходило.

Дан нёс на плечах неподъемную для рядового поселянина тяжесть, которая и не каждому старосте под силу. Застонешь, запричитаешь, на крик сорвешься. Вождь справлялся молча, а серб с завистью смотрел и старался подражать. Преданней человека не было в общине, даже прозвище он получил соответствующее - "Цепной пёс Дана". От подростковой, глупой неприязни с негативизмом и следа не осталось.

Усмехнувшись своим воспоминаниям, Здравко оглянулся, проверяя, всё ли в порядке в его отряде. И одновременно с разведчиком заметил опасность:

- Слева крысобаки!

  

22

  

Лада готовила обед и вспоминала сегодняшний переполох в больничке. Её рабочий день закончился, дежурный фельдшер и медсестра - народ опытный, не разберутся сами, так вызовут. Дом вождя стоял напротив больницы, через площадь. Лекарям построили не избу, а настоящие хоромы - с приёмной, изолятором и операционной, где стоял настоящий стол с правильной подсветкой и хранились инструменты. Это всё, что общине удалось найти и выменять, кроме лекарств.



Отредактировано: 26.12.2018