Император на измене

-1-

«Началось в колхозе утро», — подумала я, когда на стоящем на беззвучном режиме смартфоне высветился номер бывшего. После того, как ему стало понятно, что развод для меня — дело решенное, и что я не собираюсь отдавать ему свою часть нашего общего бизнеса (с чего бы, если я вложила в него столько же сил и средств, сколько он), Игорь названивал мне с завидной регулярностью и пытался продавить. То по-хорошему, то по-плохому. Чаще всего по-плохому, конечно. Но иногда случалось и такое, как сейчас:

— Алён, а давай я тебе миллион дам, — начал он без приветствий. — За твою долю в бизнесе.

— Сколько-о-о?

— Миллион.

— Долларов?

Бывший аж поперхнулся, а я с наслаждением представила его лицо, и как он тянет воротник рубашки, чтобы не задохнуться. Мстительное удовлетворение — оно такое. Просто я не из тех женщин, кто прощает измены, пусть даже еще вчера мне казалось, что у нас идеальная семья. Возможно, я была слишком наивна, но мне действительно так казалось. Когда я приходила домой, после беготни на заключения контрактов, готовила легкий ужин, набирала ванну, чтобы сначала накормить Игоря, а потом сделать ему легкий массаж и не только…

В тот день меня в офисе не должно было быть, я собиралась весь день встречаться с клиентами, но у меня сломалась машина. Я забежала, чтобы попросить у Игоря ключи и одолжить его внедорожник, и в кабинете обнаружила картину маслом, на которой мой благоверный в лучшем духе пошлейших анекдотов пялил свою новую секретаршу, Аделаиду.

Блондинку с ногами от ушей, четвертым размером и нарощенной шевелюрой до попы. Ну да, по таким параметрам я ей конечно проигрывала, ноги у меня росли из попы, кстати, совершенно точно не насиликоненной, в отличие от Аделаиды. Размер в худшие времена (то есть во время месячных) становился вторым на недельку, а наращивать волосы я так и не смогла. Попробовала и не смогла. Весь тот месяц, что я проходила с ними, мне все время казалось, что у меня голова отвалится, как перезревший розовый бутон от такой тяжести. Собственные волосы сотрудничать отказывались, несмотря на все уходы, поэтому я носила короткую стрижку.

Н-ну вот. Как-то так все и получилось.

— Сколько? — переспросил Игорь.

— Ну ты же сам предложил, миллион долларов, — напомнила я.

— Миллион рублей!

— Деев, ты знаешь, сколько стоит моя доля, — хмыкнула я. — Поэтому либо предлагай нормальные деньги, либо иди в жопу. К Аделаиде.

— Ты пожалеешь! — после непродолжительной паузы прошипел бывший и отключился.

Я вздохнула. Это со стороны могло показаться, что я — непробиваемая стерва, у которой одни нули на уме, на самом же деле мне просто так было проще. Гораздо проще притвориться, что у тебя нет сердца, чем чувствовать, как оно истекает кровью. А ведь когда-то все так хорошо начиналось…

Усилием воли отмахнулась от воспоминаний, в которых Игорь переносил меня на руках через лужи и целовал в висок, подошла к окну. Мне сейчас двадцать девять, а кажется, что все сорок. Что вся жизнь уже за спиной. Я не стала делить квартиру с бывшим, съехала сразу же, сняла приличную просторную двушку в новостройке и каждый день смотрела, как мамочки с детьми выходят гулять на детскую площадку.

Я тоже хотела ребенка, но Игорь отмахивался: «Вот сначала бизнес на ноги поставим, Ален…» «А давай сначала масштабируемся, и вот тогда…» И я как дура ему верила. Верила в то, что у нас действительно будет семья. По сути, ее никогда и не было.

Оттолкнувшись от подоконника, я на ходу допила остывший кофе и направилась в коридор. В тренажерный зал я сегодня с утра уже не успевала, надо было заехать в детский дом и решить, как мы будем сотрудничать дальше, потому что раньше Игорь, как генеральный, подписывал все счета на ежемесячные пожертвования. Сейчас он это делать отказался, и нам с директрисой Ольгой Альбертовной предстояло обсудить новые нюансы.

Я вышла на залитый солнечным светом двор, к припаркованной во дворе машине, села, вставила и повернула ключи. Откинулась на спинку сиденья, давая себе пару минут, чтобы прийти в себя и окончательно осознать: все, это конец. Между мной и Игорем никогда ничего больше не будет.

Так теперь начиналось каждое мое утро — в машине, в тренажерном зале или просто в кровати. Я пропускала через себя целую гамму чувств: от отчаяния и боли до принятия, прежде чем взяться за что-то серьезное.

Новая жизнь, Алёна. Впереди тебя ждет новая жизнь.

С этой мыслью я вырулила по двору ЖК к воротам, которые открывал консьерж, а после — на трассу. Ехать через центр с утра было самоубийством, поэтому я сразу вывела машину на обводную. Только разогналась, как снова зазвонил телефон.

Мама.

Впереди дорога была пустая, а сам смартфон удобно устроился на держателе, поэтому я просто нажала «принять вызов».

— Доченька, здравствуй! Ну ты как там?

С тех пор, как мама узнала о случившемся, она звонила мне каждый день, чтобы узнать, как я. И, к счастью, ни разу не произнесла самых идиотских в мире слов: «А я же говорила!»

— Все хорошо, мам. Я за рулем, поговорим позже.

— Конечно-конечно, — сразу произнесла она. — Я только сказать, что мы с папой очень тебя любим. Все будет хорошо!