Императрица Алиса: Перерожденная

6 часть

Вопреки собственным желаниям, спустя несколько секунд Каллен отстранился.

Голубоглазый словно виновато глядел на брюнетку, и та непроизвольно улыбнулась краешком губ.

— У меня прекрасный друг, — пролепетала она, специально делая акцент на последнем слове.

Она хотела специально показать, что относится к нему не как к слуге, а как к близкому ей человеку. И, хоть в голове девочка твердила, что это лишь для того, чтобы расположить его к себе, в глубине души Алиса понимала, что сама же привязалась к этому мальчишке.

— Что это за звук?

Зазвучавшая где-то вдалеке мелодия заставила девочку отвлечься. Каллен сначала не мог понять, о чем спрашивала госпожа, но после и сам услышал музыку, доносящуюся из музыкального зала левого крыла. Он однажды бывал в нем, но в тот раз он пустовал.

Не дождавшись вполне предсказуемого ответа, Алиса пошла к источнику звука, бросив последний опасливый взгляд на портрет, который ее привлёк. Женщина со строгим бледным лицом и безразличным взглядом глядела на неё. Ее карие бездонные глаза казались живыми, точно глядела в душу. Иссиня-чёрные волосы аккуратно падали на плечи волнами.

— «Де Ликрос», — вновь послышался в голове голос Каллена, который совсем недавно объяснял, кто изображён на портрете.

Шаги Алисы были уверенными, движения спокойными, но при этом торопливыми. Оказавшись у входа в музыкальный зал, девочка увидела мужчину, играющего на фортепиано. Его пальцы быстро брели по клавишам, и до слуха всех присутствующих доходила мелодия. Она словно пыталась рассказать давнюю историю, и атмосфера, появившаяся вокруг этого мужчины, веяла тоской о прошлом, несбывшемся. Алиса и Каллен молчали, не желая отвлекать музыканта, не смея переступить порог. И незнакомец, продолжая не замечать двоих, продолжал играть. И каждая нота, как слова, о чем-то рассказывала. Это было прекрасно.

Взглянув в лицо мужчине, вторая юная госпожа заметила в его взгляде давнюю печаль. Он о чем-то вспоминал. И ЛанРивьер была уверена, что воспоминание было связано с этим местом и человеком, которого больше нет. Мелодия кричала об утрате.

— «Утрата», — повторила про себя девочка, точно запоминая это слово.

Мужчина перестал играть, все же заметив двоих. Он поднял свой озадаченный взгляд на незнакомцев, отчего Алиса вздрогнула. Секунду все молчали, переглядываясь, а после брюнетка заговорила:

— Здравствуйте, я Алиса ЛанРивьер, — представилась девочка, — это было прекрасно, — призналась та.

Мужчина ничего не ответил, лишь удовлетворительно кивнул в ответ с неким почтением, а после улыбнулся им. Он казался очень добродушным человеком. Улыбался он часто, о чем свидетельствовали морщинки у глаз и рта. Нет, он не был старым. На взгляд мужчине было около сорока пяти. Ясные серые глаза говорили, что душа его была молодая, совсем юная. Но по виду брюнетка определила, что он, возможно, просто выглядит старше, что иногда происходит с людьми, пережившими нечто ужасное в своей жизни.

— Извините, что побеспокоили вас, — поклонившись, сказала виновато девочка.

Мужчина быстро встал, разволновавшись, и отрицательно махнул головой, повертел руками.

— «Молчит, — подумалось Каллену, — немой значит».

Девочка тут же выпрямилась. Лицо ее наполнилось тем же волнением, будто оно передалось от мужчины.

— Госпожа, — чуть наклонился к уху мальчик и полушепотом обратился к Алисе, — он не может говорить.

— Ох, боже, — выразила свои чувства девочка, — извините! Мы пойдем!

И снова мужчина замахал руками.

— «Нет, ничего, вы можете остаться», — как бы отвечал он.

***

Оказалось, что этот мужчина был музыкантом и жил в холодном дворце уже несколько лет со времен, когда в последний раз сослали в него ту самую маркизу с портрета у входа в музыкальный зал.

Музыканта звали Виктор. Этот человек действительно был немым, поэтому отвечал на вопросы детей, записывая все на листок. Девочка чувствовала себя неловко от того, что лишний раз задавала новому знакомому вопросы, но тот писал, что ему не сложно ответить.

— Значит, вы здесь живете уже девять лет? — поинтересовалась девочка, на что мужчина кивнул. — И та музыка… Это было для нее… — уже тише проговорила ЛанРивьер, отводя взгляд к двери, вспоминая, что там портрет маркизы. — Вы отлично играете на фортепиано. Мне показалось, словно вы… Ну… Можете сказать о своих чувствах этой музыкой. Ой, простите, — вновь извинилась девочка, — это так бестактно!

Алиса чувствовала себя очень неуютно, но не от того, что общество Виктора ей не нравилось, скорее она не знала, как лучше что-либо сказать, чтобы при этом не обидеть его. Нет, даже не обидеть, а просто не затрагивать такие темы, касающиеся его немоты.

Но мужчина был уже взрослым человеком и не чувствовал себя неполноценным и обделенным. За столько лет он свыкся с фактом, что не может говорить, потому слова девочки его совсем не обижали. Он вновь улыбался и махал головой, давая понять, что все в порядке.

— Мне тоже очень понравилось. Это была красивая мелодия, — наконец заговорил Каллен, который все время молча стоял позади госпожи, не желая даже сесть.

Алиса взглянула на слугу. Он редко говорил такие слова, хотя девочка учила его тому, что всегда нужно делать комплименты, пусть и не от души. Возможно это называлось лицемерием, но в высших кругах общества не обойтись без него. Тем более девочка знала, что в будущем он поступит вместе с ней в Имперскую Академию, поэтому его стоило уже начинать учить основам «хорошего тона».

Однако эти слова были искренними. И пусть остальные вряд ли бы заметили, но он был серьезно впечатлен.

— Каллен, — обратилась к слуге Алиса, — тебе же всегда нравилась игра на музыкальных инструментах? — точно пытаясь подтвердить свои предположения, спросила она. И мальчик кивнул ей в ответ. — Виктор, это прозвучит нагло с моей стороны, но я буду честна, — переключив вновь свое внимание на музыканта, сказала девочка. — Я хочу обучиться играть на фортепиано. Не против ли вы стать моим учителем?