Императрица-попаданка 2

Глава 1.

История – это летопись чужих ошибок.

(из просторов интернета)

"Наши цели ясны, задачи определены! За работу, товарищи!"

(из высказываний Генерального секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича Хрущева)

Глава 1.

Анна ехала в Лефортово, чтобы ознакомиться со своим новым жилищем.

Стоял конец декабря и снега, как никогда к началу зимы, в Москве было много. Карета-санки летела по накатанной дороге быстро и Анна почти не ощущала ни колеи, ни бугров нечищенных дорог и улиц столицы. Ее мысли были далеко, в прошлом, когда она встречала Новый год в кругу своих коллег и семьи. Теперь же она будет встречать свой первый новогодний праздник в теле Анютки и с ее семьей. Очень хотелось уюта и тепла прежнего семейства, но теперь она должна была принимать своЮ участь и тех людей, которые были рядом. Возок сопровождала охрана из десяти всадников вновь организованного Измайловского полка. После последнего покушения Ушаков вместе с Николаем так взялись за охрану, что теперь Анне приходилось привыкать к постоянному присмотру некоторых невзрачных личностей не только по пути в кабинет или же в другие апартаменты, но даже и в свою опочивальню, чем доставляли Берте хлопоты, и она уже жаловалась ей на чужие глаза и уши.

- Везде они, - плевалась она и поджимала губы от досады. – Куда не пойди. Я ужо Николаю жалилась, но тот только улыбается, подлюка.

Берта уже хорошо болтала на русском, перенимая даже словечки и обороты местной прислуги. Ей это ужасно нравилось, и она применяла их при каждом удобном случае. Анне это виделось хорошим знаком и в то же время было смешно слышать из ее уст, когда время от времени она ругалась все же на немецком. Русский мат как-то не ложился ей на уста, особенно, когда эмоции захлестывали. Но она старалась иной раз повторять за слугами и матерные слова, приспосабливая их к месту или не к месту. Так она пыталась вписаться в явь, с которой ей предстояло жить, как и Анне. Та иной раз и не стеснялась в выражениях, особенно, когда выводили из равновесия своим упорством на каждый ее указ. А уж при Дмитрии, так и вовсе ругалась от души. Тот вежливо молчал и лишь тяжело вздыхал. Сам он не выражался, не потому что стеснялся, а потому что не мог при государыне, так как считал это недостойным подчиненного, да и неприличным при женщине.

Сейчас Анна ехала и вспоминала о Лефортово, всё то, что помнила из своего прошлого и все что прочла из прошлого этого времени. Дмитрий много что накопал в архивах и много что рассказал сам Замятин, пока делал реставрацию комплекса в эти пол года, пока она отдыхала в Измайлово.

- Все Московские дворцы крайне запущены, несмотря на подготовку к коронации, - отчитывался он перед императрицей. – А уж Головинские палаты находились в крайне посредственном состоянии, - жаловался он.

В донесении, посланном обер-гофмейстеру Московской дворцовой конторы Салтыкову сразу после коронации, садовник Брантгоф писал:

«Надобно в доме, что был Головинской, палаты Малые и Большие перекрыть. Кровля низкая и от дождя всегда бывает теча, а иные сделать в оной стены, которые повредились, тоже перебрать, а снаружи старинную тёску обить и подмазать вновь. И окошки в верхних палатах опустить или полы поднять, крыльцо и лестницу к пруду переделать. И у оной починки палат надлежит быть архитектору.

- Работы много, царица, - качал он головой, но Анна только улыбалась в ответ. Она знала, что тот приложит все свои силы, чтобы угодить и сделает всё по высшему разряду.

Уже в июле того же года по проекту молодого придворного архитектора Бартоломео Растрелли под руководством архитектора Евлашева было начато строительство зимней резиденции – Кремлёвского Анненгофа, как был назван комплекс в честь самой Анны. Осенью отец и сын Растрелли подготовили первую модель еще и Летнего Анненгофа, который будет также расположен в Лефортово. Анна помнила останки этого комплекса, переделанные и многие снесенные другими правительницами, уже после, поэтому при просматривании и утверждении строительства просила больше применять камень, нежели дерево. Ей хотелось оставить память надолго.

- Если только захотят пристроить, а не снести окончательно, - вздыхала она. – Хотя время не щадит никого, даже камень.

Сад при резиденции должен был быть расширен, высажено дополнительно около 20 тысяч деревьев, и облагорожен. В последствие он получил название Анненгофской рощи. Это название осталось на века.

О прошлом Лефортово Анна вспоминала уже сейчас, часто листая архивы своего дяди.

Он также писал свои замечания и мысли об армии и флоте, что так интересовало Анну и что она хотела взять на вооружение.

«Для расселения служащих в полку солдат Франц Лефорт попросил у Петра I большой пустырь недалеко от Немецкой слободы и в 1692 году на этом месте был размещен Лефортовский полк. Солдат расселили по казармам, для учений был оборудован большой плац. Солдатская слобода была хорошо спланирована - ровные улицы, вдоль которых стояли дома служащих в полку, полковой двор, изба для собраний», - читала она воспоминаний из современников летописцев.

Впоследствии именно планировка Лефортовской слободы стала образцом для создания солдатских поселений и в Санкт-Петербурге.

Также для обеспечения нужд полка в Лефортовской слободе построили военный госпиталь, который был не только лечебным учреждением, но и учебным. Именно при «военной гофшпитали» в Лефортове была открыта первая в стране хирургическая школа, а также создан сад растений, необходимых для лекарского дела.

Но Лефортово недолго оставалось чисто солдатским районом, в начале 18 века там начинает селиться знать. Дворец самого Франца Лефорта находился в слободе, который после его смерти достался Александру Меншикову. Потом недалеко от него свою усадьбу построил Василий Головин, в которой любил гостить сам Петр Первый. Головин построил в Лефортове шикарную деревянную усадьбу по образу французского Версаля. Эта усадьба была спроектирована в виде прямоугольной сетки - в центре находился дворец, перед парадным входом которого был разбит пруд, а с противоположной стороны дворца располагался большой павильон с фонтаном. Создан большой сад, включавший в себя всю головинскую усадьбу и часть усадьбы Лефортовской. Сад был по тем временам удивительный - пруды, фонтаны, каскады, удивительной красоты клумбы, декоративные мостики. Не случайно этот сад называли "Версалем на Яузе".