Империя (книга 2)

Глава 24 НЕ ПРОЩАЙ ПРЕДАТЕЛЬСТВА

«Сейчас утро, день или вечер? Интересно все-таки, что?», – думал Луций, лежа где-то, но точно не на улице. Он дрожащей рукой ощупал пространство рядом с собственным телом – оно было похоже на постель. Голова раскалывалась так, что генерал боялся открыть глаза. «О боги!», – пронеслось в его голове, а к горлу подкатила тошнота. Он перевернулся на бок, и боль расползлась по всему его телу. Из-за похмелья хотелось выпрыгнуть из собственной оболочки. Он полежал еще какое-то время, изредка постанывая, затем все же открыл глаза и поднялся. На полу валялись Мартин и Понтий, Маркус спал за столом, обнимая чашу с вином, словно последнюю надежду. Вокруг все было перевернуто вверх дном: палатка генерала походила на дешевый трактир Карфагена. Снова подкатила тошнота, и Луций отрывисто и часто начал икать.

– Будь ты проклят, Бахус, за то, что создал вино!

Его взгляд упал на чашу с водой. Шаркающей походкой столетнего старика он не спеша подошел к ней, дрожащими губами впился в холодный металл и начал жадно пить. Прохладная жидкость стекала по лицу и струилась на одежду. Луций остановился только тогда, когда в сосуде не осталось ни капли, после чего тяжело выдохнул и плюхнулся на стул. Все его тело болело от вчерашнего дурачества с Маркусом. Морщась от боли, он нехотя размял конечности и огляделся вокруг, но все, что попадалось ему на глаза, казалось размытым, размазанным и дрожащим, и даже спящий брат будто качался из стороны в сторону.

– А где Марк?! – повертел головой по сторонам Луций. – Ушел и не попрощался? Или попрощался, но я этого не помню? Вот зараза! Проклятый Бахус!

Луций причмокнул ртом, но вкус ощутил такой, словно, пока он спал, кто-то в него нагадил. В горле пересохло, как если бы он брел по нумидийской пустыне несколько дней без воды. Тем временем за стенами палатки начали нарастать шум и суета. Снаружи явно что-то происходило – что-то серьезное, так как шум становился необычайно громким. Вскоре в палатку генерала вбежал приставленный к ней раб и начал испуганно что-то кричать. Луций скривил лицо, боль пронзала его голову, и из речи раба он выхватывал лишь отдельные фразы.

– Беда! Убили! Всех!

Мгновением позже в палатку вошел Ратибор, схватил раба и вышвырнул его наружу. Вид русич имел устрашающий: волосы взъерошенные, глаза бешеные, пот льется ручьями, а сам весь в пыли – видно, скакал не один час.

– Ратибор? Какого… Что стряслось? – еле выдавил из себя Луций пересохшим ртом.

С пола, шатаясь, поднялся Понтий, Маркус и Мартин продолжали спать, как убитые. В палатку вошли офицеры Черного легиона. Луций изменился в лице, глаза его расширились, он вопросительно развел руками. Немая пауза длилась несколько секунд.

– Наших кавалеристов вырезали. Всех до единого. Тебе нужно на это взглянуть, – проговорил Ратибор так, как будто бы ничего не произошло.

«Подумаешь, двести гвардейцев отборной конницы – какая мелочь! Интересно, на Руси все так же просто?», – Луций отупело заморгал глазами, переваривая известие.

Между тем Понтий пнул Мартина. Тот было спросонья начал слать всех к праотцам, но, увидев такое собрание офицеров, быстро поднялся.

– Воды! – внезапно заорал Луций, и в палатку вбежал раб с кувшином. Протискиваясь между собравшимися, он быстро подошел к своему господину. – Лей, – еле слышно, осипшим голосом произнес генерал и наклонил голову.

Раб не спеша стал лить ледяную воду ему на затылок. Это освежало, по телу проходил легкий озноб. Пока вода омывала голову снаружи, внутри проносились мысли: «Двести отборных солдат. Двести солдат. Моих солдат! И Ромул! Боги, и Ромул!», – Луций резко выпрямился. Вода продолжала литься, стекая вниз по его лицу и телу. Раб от неожиданности отскочил в сторону.

– Что с Ромулом?! Убит?! Что молчишь, Ратибор?! Он убит?! Его убили?!

– Тебе нужно на это взглянуть, – монотонным голосом повторил русич, но по его глазам было заметно, что зрелище, о котором он говорил, не из приятных. Глаза всегда выдают человека – ведь это зеркало души, именно так называл их Марк.

– Поднимайся, Маркус, – Луций толкнул брата в бок и вышел на улицу.

Четыре часа они молча скакали, мысленно проклиная надоевшую жару, опостылевший песок и ненавистного Такфарината. Все молчали, как на похоронах. Перед глазами Луция стояло лицо Ромула, нравоучительный голос друга, не переставая, звучал в его ушах, а из головы не выходили мысли: «Боги, неужели вы отняли его у меня?! Почему вы отнимаете у меня все самое лучшее?! За что?!», – он достал фляжку и стал жадно пить. Внезапно все остановились. Конь Луция тоже встал, как вкопанный, причем так резко, что Луций разбрызгал воду и облился.

– Там, – указал пальцем в ущелье Ратибор.

– Что же, посмотрим, – Луций толкнул пятками скакуна, и тот затряс головой, чувствуя запах крови.

В ущелье суетились солдаты. Оказалось, Ратибор уже побывал у Аппония, и тот выделил ему людей. Завидя Луция, они отдали приветствие. Генерал с каменным лицом наблюдал, как они грузят убитых на телеги.

– Как это произошло?