Империя Ворона-4. Ледяные ветры

I. Каприз погоды

Сумерки опустились на воду, корабли превратились в темные движущиеся силуэты. На палубах замелькали редкие огни, которые почти ничего не освещали. Ворон приказал использовать тусклые лампы, чтобы не привлекать ненужного внимания, и то — исключительно по необходимости. Тяжелые якоря погрузились в черную пучину. На этот раз путь до Северного Континента займет больше времени по причине отказа от ночного освещения. Было принято решение плыть только днем.

Элиза заняла гостевую каюту, которая почти всегда пустовала. Редко флагман императора перевозил посторонних, и никогда — женщин. Все потому, что экипаж свято убежден в правдивости древнего суеверия, согласно которому присутствие женщины на корабле влечет беду. Многие бросали на Элизу неодобрительные взгляды, но ими все и ограничивалось. Сам император пустил ее на борт, а слово Ворона — закон.

По шканцам[1] кто-то постоянно ходил, но Элизе нисколько не мешал шум над головой. Мысли были заняты другими, более важными вещами. Каюта была маленькой, но довольно уютной. Справа и слева стояли две одинаковые деревянные койки — узкие, рассчитанные на одного человека. Между ними — крепкий дубовый стол с гладкой поверхностью. Над каждой койкой располагалась длинная полка для багажа. Свет попадал внутрь сквозь узкое прямоугольное окошко, над которым был прибит железный крюк для лампы.

Показав каюту, Тамир Ансари оставил Элизе лампу и предупредил, чтобы с наступлением темноты она старалась не зажигать ее надолго. Вечером Элиза повесила лампу на крюк, зажгла ее и принялась стелить постель.

С момента отплытия Элизу не покидал страх. Рэйган ясно дал понять, что не хочет видеть ее на корабле. И дело не в суеверии. Император всегда был против участия женщин в военных походах. И ведь не зря. Воевать они не умеют, а солдатам приходится отвлекаться на их защиту, подставляя себя и товарищей под удар. Инстинкты тоже никто не отменял. Потому-то прислужницам и прочим женщинам, волей того или иного случая попавшим на военный корабль, строго запрещалось покидать его до тех пор, пока он не войдет в безопасный порт, а также кокетничать с мужчинами.

На поле битвы можно обойтись без служанок и матросов, но без лекаря — никак. Элиза ехала на Север в роли лекаря. Отсиживаться всю войну в каюте не получится. Придется выйти и помочь раненым.

Девушка боялась и бросала взгляды на тюки с лекарствами и инструментами, лежащие на полке. Лекарь из нее плохой. Маркус успел научить Элизу самым простым вещам. Она не умеет останавливать кровь, зашивать раны и вправлять переломы. А ведь без таких знаний на поле битвы нечего делать. К тому же, она даже не сможет извлечь стрелу без использования дара. Тамир Ансари раз десять предупредил Элизу, что ни при каких обстоятельствах она не должна прибегать к своей способности. Только если под угрозой окажется жизнь императора.

Рэйган не знает и не узнает истинную цель нахождения Элизы на корабле. А когда увидит, что лекарь из нее никудышный, чего доброго, накажет. И не только ее. Еще главнокомандующего, который притащил на борт бездарность, ко всему прочему, женского пола. Как бы не пришлось разоблачить себя раньше времени...

Только после разговора с генералом во дворце Элиза стала задумываться о правильности своего поступка. Зимой все казалось простым и очевидным, но сейчас она впервые усомнилась в этом. Первый раз о том, что Рэйган убьет Заффара, узнав правду, сказала Флоренсия во сне. Может, она действительно изменилась и желала добра, но не стоит забывать, что при жизни Флоренсия ненавидела Элизу всей душой. Пыталась убить, вела себя с ней высокомерно, подстроила убийство Эсмиры и обвинила в нем, опять же, соперницу. Флоренсия была влюблена в императора, она его боготворила. И вдруг решила помочь его жене? Женщине, из-за которой лишилась всего, в том числе жизни?

Но какая причина подтверждать страхи Элизы была у Гленны? Они никогда не встречались, Элиза даже не подозревала о существовании ведьмы. Почему та дала ей эликсир и убедила, что лишь изменение облика поможет спасти мужа? Эдвард, Ливэн и Тамир в этом сомневались, генерал и вовсе завуалированно обвинил Элизу в глупости. Может, он прав? Может, она поступила глупо, поверив, что Рэйган непременно убьет Заффара, едва узнав о нем?

Как бы там ни было, сейчас не время снимать маску. Игра зашла слишком далеко. В мирное время Элиза, может, и решилась бы, но только не в ближайшие дни или недели. На носу война, которой Тамир Ансари боялся больше, чем войны с южанами. Не зная о том, что их угрозы были пустышкой, он и то казался спокойнее. Северяне — другое дело. Они храбры, жестоки и мстительны. Рэйгану следовало бы оставить в покое не только Империю Скаглард, но и весь Континент. Попытки завоевать мир не приведут к хорошему результату. Но беда в том, что император не прислушивался в этом вопросе даже к словам главнокомандующего. Служанке же, возомнившей себя лекарем, не даст и рта раскрыть.

В дверь постучали, когда Элиза закончила стелить постель.

— Это я, — прозвучал приглушенный голос. — Вы еще не легли спать?

Щелкнул замок, и деревянная дверь, тихо скрипнув, отворилась.

— Входи. — Элиза, улыбнувшись, отошла, освобождая проход, но генерал остался на пороге.

— Это невежливо, — сказал он, едва заметно склонив голову, выражая уважение. — Я зашел поинтересоваться: хорошо ли вы устроились? Не слишком ли жестка постель? Может, вы голодны?

— Спасибо за заботу, Тамир. — Широкая улыбка озарила лицо Элизы. — Мне все нравится. Час назад я поела. Мне принесли ужин в каюту.