Имя с запахом моря

Имя с запахом моря

Вот так всегда. Надеешься, представляешь, как всё будет, а потом - раз, и вся мечта в пух и прах. Но у взрослых это называется воспитательным процессом, конечно.

А сколько он мечтал об этой поездке! Никак осмыслить не мог, что его всё - таки отпустили. Обычно за каждый шаг отчитываться надо, куда, где, с кем, а тут - небольшое путешествие! Понятное дело, перед этим побеседовали с Лёвкиными родителями. Убедились, что всё нормально будет, привезут обратно живого - здорового, нигде по дороге не потеряют. Он бы на их месте такого допроса не выдержал. А те ничего, молодцы, уловили каким - то внутренним радаром, что предков его надо успокаивать, как плачущих младенцев.

- Вы не волнуйтесь, мальчики будут у нас на виду, ни в какую историю не попадут, - разъясняла Валентина Евгеньевна. А Лёвкин отец подмигивал парням заговорщически так: не дрейфьте, значит, будут ещё "истории." Владимир Анатольевич, по Лёвкиным рассказам, в 17 лет всю область на своих двоих прошёл, без всякого разрешения, конечно, так что он толк в историях понимал.

- Ну хорошо, - сдалась в итоге мама. - Вы только следите там за Никанором.

Ну, вот зачем она это сказала? Ладно уж, относятся, как к трёхлетке, так хоть имечко пусть не вставляют. Папа обижается, говорит, что назвали в честь прадеда, нужно уважать свои корни, гордиться ими, и так далее... Вот только отца Игорем зовут, а не Никанором, и это ему гордиться не мешает. А на сыне оторваться, значит, захотелось... Это же немыслимо, чтоб четырнадцатилетнего парня, живущего в 21 веке, а не в эпоху динозавров, так прозвали! Хорошо, хоть сократить можно - до Ника, и никаких претензий. Ником и Никита может быть. Но родители не сдаются: Никанор да Никанор...

Правда, тогда Нику как - то до лампочки на все эти детали было. Главное, что отпустили! Отпустили! И совсем скоро он вместе с другом Лёвкой и его семейством поедет - к морю! Подумаешь - уже странно. Родители, конечно, поудивлялись немного - почему это на осенних каникулах, не на летних? Но Владимир Анатольевич сумел убедить: сказал, что в Краснодарском крае и в октябре ещё тепло, даже купаться можно, конец бархатного сезона... Всё так и было, в принципе, но уже без Никиных предков он ещё один аргумент ввернул:

- Не люблю я летнее море. Все эти пляжи переполненные, на которых между загорелыми спинами не протолкнуться. Кремы от загара, жара несусветная. Они - те, кто отдыхают, вообще на море ноль внимания. Воспринимают как большую лужу, где освежиться можно, поплескаться. А рядом с морем думать нужно, погружаться в тишину. Иначе человеку больше бассейн подходит.

Нику нравилась такая точка зрения. Он сам, представляя будущее приключение, не видел в своих фантазиях ни размякших от солнца тел, ни разносчиков кукурузы, ни пляжных зонтов, растыканных тут и там, никаких примет летнего отпуска. В мыслях было только море: большое, свободное, остро пахнущее солью и отступающим зноем. Ещё шаг - и вот он у воды, опускает руки в прохладную волну, смотрит за линию горизонта...

Не тут - то было. Надо было этой математичке вмешаться! У вашего Ника хвостов куча, тройка выходит, да и то хилая, надо бы на каникулах позаниматься... Вот зачем влезла? Ну, тройка и тройка. Ник ещё с начальной школы с математикой не в ладах был. Напишет контрольную не на два - всё, праздник! Родители огорчались, конечно: по остальным предметам четвёрки - пятёрки стояли, всё нормально, а вот алгебра с геометрией регулярно "западали." А эта математичка новая, Олеся Викторовна, что - то такое в нём "разглядела", стала настаивать, что мальчик - то способный, надо только эти способности разбудить, постараться, чтоб аттестат не портить... Вот у других "тройбаны" стоят - и ничего, живут! А тут...

Предки стали на мозги капать: заниматься надо, стараться надо, всё им надо. А он возьми да и скажи:

- Я, может, на море сбегу куда - нибудь! От вас подальше!

Зря сказал, конечно. Так хоть пути к отступлению были: договориться с Олесей Викторовной, чтоб дополнительные работы дала, а Нику всё же поехать... Но у отца после этой фразы что - то замкнуло. Даже странно - обычно мягче мамы бывал. А тут упёрся как баран:

- Ну тогда и не поедешь никуда. Да - да, не смотри на меня так! Тебе учительница сказала заниматься - занимайся. Не хватало ещё в отстающих ходить. Пусть твой Лёвка едет - он отличник, ему волноваться не о чем. А ты сиди. Билет сдать ещё можно.

У Ника коленки подогнулись. Никогда раньше такого не было - ни перед выступлением каким - то, ни стоя лицом к лицу с громилой Дроздовым из десятого. А тут взяли - и подогнулись. Потому что отобрали то, что растоптать легче всего - мечту. Взяли, вырвали с корнем, невзирая на всю её беззащитность. С отцом говорить было бесполезно. Если уж что - то решил, то пиши пропало. Есть у мягких людей такая черта: вроде нормальные, нормальные, а потом - бац! - и в какой - то момент становятся несгибаемыми, похлеще ещё, чем те, кто по каждому поводу вспыхивают. Захотелось и вправду куда - нибудь сбежать, добраться до моря на своих двоих, как Лёвкин папа в 17 лет. Но куда денешься с подводной лодки?

В последний учебный день первой четверти Олеся Викторовна всучила новую порцию заданий:

- Решишь всё и принесёшь в понедельник, заодно позанимаемся. Ты, Ник, пойми - я же лучше хочу. Может, на четвёрку тебя вытянем. Ты только постарайся, пожалуйста.

Ник схватил синюю папку с заданиями и буркнув "спс", вышел в коридор. Хоть Ником назвала, и то хорошо...

Домой идти не хотелось совершенно. Что там делать? Вгрызаться в математику, заниматься как сумасшедшему? И думать при этом о том, как едет на вокзал его лучший друг? Лёвка, конечно, жутко расстроился. Искренне сокрушался о том, что не сможет провести это время с Ником, даже предложил порешать за него математику. Ник лишь головой покачал: на каникулах не Лёвка же будет за него ходить. Но, несмотря ни на что, друг, расстроенный или не очень, скоро всё же увидит море. Море из его, Никиной, мечты.

Погода как - то разом испортилась. Ник был ей даже чуточку благодарен. Какая - то несправедливость есть в том, что на душе паршиво, а травка зеленеет, солнышко блестит. А тут: и накрапывающий дождь, и ветер, бросающий под ноги охапки листьев. Город тоже можно пожалеть: Ника - то держат только родители, ну, и возраст ещё, а всё это: и дома, и парк, и мостовая крепко - накрепко привинчены к месту. Они вот точно никогда не увидят моря.

Интересно, почему родители такие? Им ведь тоже когда - то было четырнадцать. И мечта у них, понятное дело, была. И свои подростковые бунты. Только почему - то считается, что рассказывать об этом всём "непедагогично." А почему? Думают, что дети возьмут с них пример, наделают таких же ошибок? Ник не мог говорить за всех, но ему казалось, что ошибок было бы в разы меньше, если бы присутствовала искренность.

Если бы разрушили все эти стереотипы по поводу того, педагогично это или нет, и по - человечески рассказали о жизни, о том, что в ней было в их четырнадцать лет. Может, это сблизило бы гораздо больше, чем все советы из новомодных статей, которые читает мама. Ник как - то зашёл в "историю" на ноутбуке и увидел. "Как говорить с подростком", "Как воспитать подростка", "Как понимать подростка"... Как - будто они - это какие - то цирковые обезьянки, которых нужно дрессировать. Как - то страшно стало от мысли, что пройдёт сколько - то лет, и он также отгородится от "молодого поколения." А, может, в подростковом возрасте включается какая - то опция: меня никто не понимает? Может, и хотят понять, но им не дают? Ник не знал.

Ник ничего не знал. В голове было слишком много мыслей: про родителей, про эту пресловутую математику, про море. Как оно там без него? Скучает? Ник представил, как ему, должно быть, тяжело. Терпит всех этих туристов, жаркую суету, пластиковые стаканчики на берегу, но всё же ждёт кого - то, кто будет его понимать, относиться также, как тот же Владимир Анатольевич. Море обрадуется, что он приехал. Но чем хуже Ник? Почему он не может быть рядом с мечтой?

"Шиза какая - то, - подумал он. - Море уже в конец очеловечил. Как это там в литературе называется? Олицетворение?"

Дождь уже не накрапывал, а по - настоящему шёл. Ещё прогулочным шагом, но скоро обещал разогнаться похлеще соседа дяди Миши, каждое утро пробегающего три километра. И как это ему не лень?

Бродя по городу, Ник вышел к площади. По центру возвышался памятник Пушкину, возле которого частенько назначали свидания. Обычно здесь толпилась куча народа, но из - за дождя почти все разбежались. Только какая - то девчонка в дутой куртке маячит у постамента. Парня, что ли, ждёт? Как - будто он явится в такую погоду. Сидит где - нибудь в тепле, чаёк пьёт. Это в советских фильмах все бежали друг к другу через любые преграды, а сейчас... "Хотя, - пронеслась в голове мысль, - я бы пришёл."

Девчонка, заметив его, задержалась взглядом на несколько секунд, а потом пошла навстречу. И чего ей надо?

- Извини, а ты не Дима случайно? - спросила она.

- Нет. Я - Ник, - зачем - то представился ещё. - А что?

- Да нет, ничего... Просто подруга должна была здесь встретиться с одним человеком, в Интернете познакомились, а сама заболела. А он в Сеть с вчерашнего дня не выходил, не знала, как ему сказать, чтоб не ждал. Переживала очень. Вот я и пошла, - она запнулась, и смущенно улыбнувшись, произнесла. - Хотя, что это я, на незнакомцев все подробности высыпаю. Прости, тебе, наверное, неинтересно.

- А ты что, всех незнакомых парней так останавливала? - усмехнулся Ник.

- Нет, конечно! Он сказал, что при нём папка синяя будет. А у тебя как раз...

Ник наконец сообразил, что всю дорогу продержал в руке папку с заданиями по математике. Надо было в рюкзак положить, но он и так стопудовым был, вот и тащил как дурак... Только вот зачем папка на свидании нужна? Идиотизм какой - то. Придумал бы ориентир получше: хоть розу в петлице, на крайний случай.

- Может, ты домой пойдёшь? Он, наверное, не придёт уже.

- Не придёт... - согласилась с его выводом девушка и сделала неловкий шаг в сторону.

Ник вдруг с полной остротой ощутил, что сейчас она уйдёт, и он останется совсем один. Ну, не совсем, конечно. Всё - таки в городе, не в лесу. Но эта девчонка в дутой куртке была единственным человеком, с которым он перебросился хоть парой слов за всю эту прогулку. Да и вообще... Почему - то, Ник сам не знал, почему, ему не хотелось, чтоб она уходила.

- Слушай, а ты сейчас куда?

- Я? Домой, - девушка как - то странно на него посмотрела. Может, подумала, что какой - то преследователь на её голову навязался? Нику не очень понравилась эта мысль, но он не остановился:

- Нет, я в том смысле, что ты тут рядом живёшь или тебе ещё пилить куда - то? - да уж, следующий вопрос тоже не слишком опровергал идею о преследовании.

- Минут десять, а что?

- Просто... дождь ведь. А у тебя зонта нет? Нет. Давай пока где - нибудь посидим, а потом уже и по домам.

Ник даже удивился, откуда это в нём взялась такая смелость. Может, нахальство - приглашать куда - нибудь незнакомку? Но ведь у него есть оправдание: дождь. Дождь... Как "привет" от моря.

- Ладно, - согласилась девчонка. - Куда пойдём?

Ник осмотрел площадь и увидел подальше вывеску какого - то кафе. "Фермер." Ну да, не самое романтическое название на свете, но... Хотя почему оно должно быть каким - то высокопарным? Ведь просто укрываются от дождя.

Девушка, услышав предложение, улыбнулась:

- Моё любимое кафе. Там кофе очень вкусный, особенно с корицей.

Внутри почему - то потеплело от мысли, что он угадал. Да и горячий кофе был бы совсем нелишним. Неприятная сырость пыталась прорваться под куртку, наполнить собой кроссовки. И девчонка простояла столько времени под дождём. Надо быть хорошим другом, чтоб не уйти, раз подруга попросила о помощи.

В "Фермере" было тепло и уютно. Так, как бывает в особенно хороший вечер в домашней гостиной. Никаких тебе претензий на роскошь. Ник однажды был в дорогом ресторане, отмечали папино повышение, но вся эта светская атмосфера действовала ему на нервы. Нужно следить, как сидишь, в какую руку взял нож, каждую секунду думать не запачкал ли рубашку салатом, чтоб не упасть в грязь лицом. Не ешь, а на углях танцуешь. А тут плавал какой - то особенный дух. Родной, немноголюдный.

Они пили кофе с корицей и слушали шум дождя. Рассуждали о том, что интересно, не пытаясь выглядеть крутыми.

- Я иногда люблю по городу ходить и разговаривать с домами. Знаешь, как Мечтатель из Достоевского? Ты только не думай, что я сумасшедшая, - она рассмеялась. - Просто мне кажется, что в них тоже заложена своя история, и это так здорово. Здорово знать, что тебя кто - то понимает, пусть этот кто - то и сделан из камня.

- А у меня с книгами что - то похожее. Они все... нет, не как люди. Просто друзья, но во многом лучше людей. Хотя, и среди "человеков" бывают счастливые исключения, - говорил Ник и смущенно затихал, хотя ему так хотелось, чтоб она согласилась с его мыслью, словно бы согласившись и с тем, что Ник тоже может быть этим исключениям. И она кивнула.

Изредка девушка чертила что - то на запотевшем от дождя стекле. Ник узнавал очертания гор, каких - то растений, и там, впереди - раскинувшееся море. Но, может, всё это только казалось ему, и на стекле появлялись лишь разрозненные, ничего не значащие линии? Ник в такие минуты рассматривал её украдкой. Копна тёмных волос, лицо с острым подбородком и глаза - до невозможности синие. В голове всплыла ассоциация с мифологической ундиной, только, пожалуй, без хвоста.

- У меня мама учительница, - рассказывала девушка. - Настоящая учительница. Как в "Ключе без права передачи." Ведёт французский язык. Жаль только, что у моего класса английский. Вот она тоже Ремарка, как и ты, очень любит. Читает запоем. Но времени для чтения не так много: тетради, контрольные... Сейчас ещё дополнительные.

- В каникулы? - поинтересовался Ник.

- Да, в каникулы. Девчонка одна, в голове вообще пусто, а мама её вытягивает, говорит, чтоб старалась, способности в себе находила. Сейчас не все так могут. Гораздо легче оценку поставить, а к самому ученику вообще в душу не заглядывать. А она не может по - другому.

Ник внезапно вспомнил Олесю Викторовну. То, как она смотрела на него на уроках, словно говорила: "Давай, постарайся! Я же верю в тебя!" А Ника этот взгляд раздражал всегда. Что она с ним, как с маленьким возится? И эти дополнительные на каникулах... А ведь у неё тоже своя работа, как - будто в удовольствие с ним сидеть. А сидит, пытается объяснить, донести что - то. "Я постараюсь", - мысленно ответил Ник на все увещевания учителей и родителей. И понял, что действительно постарается. Потому что в него вдруг поверили, а это что - то да значит.

Они говорили так ещё около часа. За это время несколько раз позвонила мама, и Ник наконец решил взять трубку:

- Алло?

- Ты где пропадаешь? Уроки кончились... - в мамином голосе была какая - то странная нота. Наверное, тоже, думала о том, как отправились в своё путешествие Лёвка и остальные. А, может быть, совсем и не про это. Откуда Нику знать?

- Я скоро. Всё нормально, правда. И... Пусть там папа не думает, что я на него обижаюсь. Он, конечно, уверен, что я не замечаю, но ты всё равно передай.

- Я ему передам, - сказала мама, и Ник каким - то шестым чувством понял, что она улыбается.

Дождь давно закончился, но девушка не спешила уходить, и Ник был этому рад. Общие интересы, книги, которые нравятся, фильмы... Даже в музыке они в чём - то совпали, хотя обычно его музыкальных вкусов никто не разделял. Внезапно Ник подумал: пусть море и осталось лишь мечтой, но, может, он встретил в этом городе, так далёком от него, что - то не менее особенное?

- Хочешь послушать? - спросил Ник, протягивая ей наушник. Хотел включить одну из любимых песен, но в плейлисте вдруг заиграло что - то другое. Нажал, видимо, не туда. Да и не помнит он почему - то такой песни...

Море вернулось
Говором чаек,
Песней прибоя
Рассвет пробудив.
Сердце, как друга,
Море встречает,
Сердце, как песня,
Летит из груди.*

Внезапно Ника осенило. Болтают тут невесть сколько, а как её зовут, он и не знает! И почему это раньше не всплыло? Вот же дурак!

- Слушай, я один сейчас понял, что не знаю твоего имени? - улыбнулся Ник, пытаясь скрыть неловкость.

- Ой, и правда! - девушка рассмеялась. - А у меня и мысли не возникало...

Ник смотрел на её смеющееся лицо, ещё раз отмечая, сколько в нём было одухотворенности и простоты, уживающихся вместе. А, если бы он уехал, то, скорее всего, никогда бы её не встретил. Девушка задумчиво смотрела в ответ и, может быть, думала о чём - то похожем. Нику показалось, что на него пахнуло настоящей морской прохладой, запахом соли и отступающего зноя, когда она наконец произнесла:

- Марина.

* - строки из песни Муслима Магомаева "Синяя вечность."