Инквизитор: избранник Тьмы

Пролог

— Что вам угодно?

Я стараюсь быть холодной, строгой и отстраненной. Стою на лестнице прямо, чуть касаясь рукой перил, и смотрю свысока на неспешно поднимающегося мужчину.

Подбородок чуть приподнят, глаза сухи, губы спокойны. Платье в полном порядке. Ни одной детали, что свидетельствовала бы о моем волнении.

Все, как меня учили.

Все же я — не просто девушка. Я герцогиня Редстоун. Моя родословная такова, что и король счел бы за честь поклониться мне. Я выше многих в этом мире. Поэтому мне полагается держаться с достоинством, особенно общаясь с мужчинами, о которых говорят — выскочки.

Кто он? Откуда появился? Как попал в высшее общество, куда ему путь закрыт?

Я не знала.

Но знала, что мне не полагается говорить с ним.

Даже смотреть в его сторону недопустимо.

Он никто; всего лишь мелкая мошка, серая точка.

Я — все. Я — солнце. Это не хвастовство и не высокомерие. Это так и есть.

Такие разные величины…

Поэтому я могу принимать какой угодно величественный и строгий вид, но это уже не изменит его отношения ко мне; я пришла сюда, с ним на встречу — а это значит, что он уже властвует надо мной.

Я — его добыча.

Он уже победил. Я уже принадлежу ему.

Но все же я продолжаю свою игру, делая вид, что всего лишь удивлена его дерзостью. Не больше.

Внутри меня все кипит и дрожит, потому что тот, кто идет ко мне по лестнице, невероятно, до безумия, красив, и так же опасен!

Высок, строен, но силен. Сила в каждом движении. Золотые, пшеничного цвета волосы, чуть вьющиеся, достигающие плеч. Модный фрак ладно сидит на его красивом теле, и мне хочется застонать от восхищения.

Как же хорош! Какой же породистый… самец!

Это непозволительные мысли. Стыдные.

Но я не могу с собой ничего поделать.

Я вижу его не чинным и не наряженным к празднику, а обнаженным. Неистовым и прекрасным, как античный бог войны.

Сексуальным; все его существо пропитано порочной, страстной, жадной сексуальностью.

И от него исходят флюиды, рождающие в моем мозгу вспышки неконтролируемой похоти. Тело ноет и болит в сладостном предвкушении. Я хочу его так сильно, что почти… кончаю, когда он смотрит на меня вот так.

Снизу вверх, но взгляд его властен и не предвещает ничего хорошего. Он словно раздевает меня взглядом.

Я готова отдаться ему прямо тут, на лестнице, если он прикажет. Лечь на спину и поднять колени, развести их в стороны так широко, как он скажет.

И даже не пискнуть, когда он овладеет мной.

Такая сила и властность исходит от него.

Я чувствую, как вся дрожу, а моя рука против моей воли вцепляется в перила.

Не то я просто упала бы. Силы изменили бы мне, и я рухнула бы к ногам того, кто так цинично усмехается. К тому, которому мои титулы и положение в обществе ничего не значат.

К тому, для которого я сама не значу ничего.

И все же он зачем-то назначил мне это свидание…

Я чувствую себя беспомощной и беззащитной под взглядом его льдистых глаз.

Удивительно жестоких и прекрасных. Как зимнее море, готовое забрать жизнь.

Светлые, в окружении золотистых ресниц. Как голубые бриллианты в золотой оправе. Прекрасно и трогательно-невинно.

Но это обманчивое чувство.

Мне он кажется кровожадным монстром, готовым к прыжку чудовищем, зверем, что растерзает меня без тени жалости. Его холодные глаза обжигают взглядом, и мне кажется, что я тону в ледяной воде, что мне конец!..

Опасность, которую я ощущаю, не дает мне дышать, разум твердит — беги, спасайся, пока не поздно! Он погубит тебя! Разве ты не видишь, он порочен, как дьявол, и так же жесток. Ему безразличны твои чистота, невинность и ты сама.

Таких, как ты, он ломал и уничтожал десятками.

Просто взяв свое и отбросив прочь.

Губил безвозвратно и оставлял, цинично усмехаясь.

Но жажда, разгоревшаяся в моей крови, сладкое безумие, зовущееся любовью, удерживало меня на месте.

Я знала, что погибну, как мотылек над свечой, и жаждала этого. До боли, до отчаяние, почти до слез!

Я хотела, я надеялась — нет, не его порочной, темной, сексуальной страсти, — а всего лишь касания. Думала, что ему хватит дерзости и смелости взять меня за руку. Это единственное, что он мог себе позволить в общении со мной.

Это единственное, что я могу ему дать.

И это единственное, что убьёт меня, но я умру счастливой!

Влюблена ли я?

Если сумасшествие, охватившее все мое существо, можно назвать любовью, то да. Влюблена.

— Что вам угодно? — говорю я, а слов не слышу.

Вижу только его.

И он, люто и ненасытно усмехаясь, уже рядом со мной…

— Вас, — говорит он, и его голос многократно, как эхо, раздается в моей голове. — Я хочу вас.

— Что, простите?.. — ошарашенно бормочу я.

Он не отвечает.

Вместо слов он склоняется, берет мою руку, висящую, как плеть, и запечатлевает горячий поцелуй на моих пальцах. Невозможный, недопустимый!

— Что вы делаете! — я пытаюсь кричать, но из горла вырывается лишь сдавленный, задушенный шепот.

Его волосы сияют золотом. Я могу коснуться их, провести ладонью по его голове, но не смею. От него пахнет морским свежим морозным бризом, этот запах будоражит и пьянит меня.

— Что вы делаете…