Инквизитор ведьму не желал

Глава 1. Лукас

Вы верите в магию? Я да. Что, если я скажу, что ведьмы существуют, и они озлобленные, жалкие твари, оборотни поедают людей в полнолуние, а вампиры придерживаются особой кровяной диеты. Но вы ведь это и так знаете? Ведь знаете, да?

Я не выбирал то, кем стану, моя судьба была решена, когда мать оставила меня в роддоме. Так я попал в орден «Святой волчицы». Мы те, кто охраняет ваш покой, пока вы спите дома в своих кроватях, в очередной раз объедаясь готовыми обедами из ближайшего магазина. Мы те, кто проливает реки крови, чтобы мы, люди, могли жить.

Меня зовут Лукас Райт. И может быть вы живы лишь благодаря мне.

Так бы начиналась моя речь, если бы я был участником фильма. Но я всего лишь обычный инквизитор. Многие кличат нас охотниками, но инквизитор звучит куда более благородно, величественно. Я бы даже сказал пафосно.

И знаете, в такие моменты я ненавижу свою работу. Вы сейчас представили костер, ведьму и запах горелой плоти? Нет. Зачистка происходит по-другому. Но сейчас мы не об этом.

Холодные пальцы скользнули по жёсткому воротничку, взгляд остановился на шеренге худых мальчишек. Нашему ордену нужны новые ученики, достойная смена. Как правило, они набирались из сирот из детских домов. Отказников подобных мне. Меня же подобрали совсем младенцем, едва вылезшим из утробы матери. Я был найден мастером Джефферсоном в одном из таких приютов, слабым мальчишкой парой дней отроду. Орден “Святой волчицы» обучал не только юношей, но и девушек, как правило их вербовкой занимались также барышни, если это был женский приют.

– Это все? – мой взгляд вновь скользнул по мальчишкам передо мной, самому младшему было лет пять, самому старшему – около семнадцати. Некоторые из них выглядели растерянными, жалкими, напуганными, другие же, напротив, смотрели с вызовом, а были и те, чей огонь уже угас. Забитыми.

Последние у нас не приживутся. Они поломанные, треснутые, словно разбитое зеркало. Одно неосторожное движение и рассыплются на мелкие осколки. Мы уже проходили через это.

– Да, мистер Райт, – мадам Баттерфляй облизнула пухлые, чувственные губы, скрестила руки на груди, так выгодно подчеркнув этим жестом вырез на груди. И послала в мою сторону томный взгляд из-под нарощенных черных ресниц.

Блудница.

Вновь коснулся руками жесткого воротничка, словно желая убедиться, что он всё ещё на мне. Пробежался взглядом по мальчикам. Не густо. Я по глазам вижу, что подойдут нам от силы меньше половины. Мы не берем тех, кто может сломаться, таков один из заветов ордена “Святой Волчицы". Воротничок был всё ещё на мне, давил на мою шею, затрудняя дыхание, напоминая о том, зачем я здесь. И мне хотелось поскорее покончить с этим. Нелюдим. Замкнут. Упрям. Педантичен и до скрупулёзности въедливый. Такие основные характеристики значились в моей анкете.

– Я возьму пятерых, – взгляд вновь пробежался по ним, старательно игнорируя мадам Баттерфляй и её томные, и совершенно неуместные сальные взгляды в мою сторону. Мастер Джефферсон уверял, что не всех заветов нашего ордена стоит придерживаться настолько преданно. Подмигивал мне и, насвистывая, удалялся в опочивальню к мисс Адамс. Я же придерживался их всех.

– К завтрашнему обеду все документы будут готовы, мистер Райт, – сладким голоском пропела она, послав в мою сторону очередной взгляд похоти и разврата. Иного ждать от Анжелы Баттерфляй и не приходилось. – Идите, мальчики, по своим кроватям, завтра вас ждёт новая жизнь. И не забудьте попрощаться с мистером Райтом!

– Доброй ночи, мистер Райт, – более унылого и безрадостного прощания я еще не слышал. Стараясь избегать смотреть в мою сторону, вереница из воспитанников посеменила прочь из кабинета. Хотел бы и я быстрым шагом испариться из кабинета мадам Баттерфляй, оставив эту особу в одиночестве, но мне предстояло ещё утрясти некоторые формальности.

– Каких мальчиков вы желаете забрать? – елейным, сладким голоском пропела она и остановилась напротив меня, сверкнув большими синими глазами, обрамленными густыми ресницами, сложив руки на груди, вырез декольте натянулся ещё сильнее, притягивая взгляд к молочно-белой коже. Сглотнул. Коснулся жесткого чёрного воротничка на шее.

– Пятерых: двоих, что стояли с краю слева, и трое в центре, – собственный голос прозвучал хрипло, а в горле пересохло. Взгляда с Анжелой я старался избегать, мои братья частенько поговаривали, что эта особа тосковала по мужскому вниманию, а мужчины нашего ордена у неё пользовались большим интересом.

– Хороший выбор, – стук её каблуков разнесся по паркету, а тонкие пальцы с острыми красными ноготками коснулись моего подбородка. – Документы подготовлю завтра в десять утра, – голубые глаза многозначительно блеснули, а голос стал ниже на тон, более бархатистым, вибрирующим, напоминающим мурлыкающую кошку. – Могу ли я ещё что-то сделать для вас? – она наклонилась так близко, что её грудь оказалась на уровне моих глаз. Сглотнул. Отстранился. Взгляд против воли упал в содержимое её декольте, задержался на долю секунду.

– Вы уже сделали достаточно, – голос прозвучал надтреснуто, глухо. Пальцы вновь пробежались по воротничку, словно желая напомнить, зачем я здесь. Но и без этого напоминания свою цель и обеты, данные ордену, я знал лучше некоторых. В кабинете директрисы приюта стало слишком жарко, воротник неприятно давил на шею, а воздуха не хватало. Её грудь над моим лицом мешала мне сосредоточиться. – Благодарю вас, – поспешил подняться с неудобного стула под разочарованный взгляд мисс Баттерфляй. – Доброго вечера.

Скользнул в простенькую дверь кабинета, оказываясь в сером, неказистом коридоре приюта. Приют мальчиков “ Луч надежды” совершенно не выглядел таковым. И пожалуй единственным ярким пятном здесь была сама мисс Баттерфляй, сама же обстановка приюта выглядела серой, обшарпанной. Руки скользнули в карманы. В заведении было тихо, если не считать звук моих шагов и противной, раздражающей, мигающей лампы в коридоре.

– Инквизиторам здесь не место! – острая, резкая боль пронзила моё горло, из которого тут же вырвался болезненный хрип. Ладони потянулись, чувствуя горячую, вязкую, густую жидкость, вытекающую из моего горла.