Интернет-издание авторов рунета "Портал" - Выпуск 5

Хоррор

Роман Дих

Дом-морок

Печалью прорастает вечер – закатное солнце собирает вокруг себя сумерки и бросает окрест, они расползаются и увеличиваются всё больше, шире… Ты мне всегда говорила, что любишь темноту, и скоро мы без фонаря или свечи действительно ничего тут не увидим.

Домик принадлежит тебе, кто-то из твоих деревенских родственников умер, бабка, что ли, и ты теперь наследница. Эту новость ты вчера мне сообщила так радостно – и я подумал: всё равно безработный, почему бы не махнуть в полупустую деревню на пару недель, собраться с мыслями, стряхнуть пыль города с души – а ты так обрадовалась, что я решил помочь тебе обжить неожиданно свалившееся на тебя… сокровище.

Полупустой автобус домчал нас до точки назначения, когда уже закат разукрашивал тёмно-синее небо красными отчаянными мазками. Приехали на ночь глядя – ну да у нас почти всё не как у людей, думаю я, пока, вполголоса ругаясь, пытаюсь справиться с замком. Откуда-то взявшаяся бродячая собака виляет хвостом, негромко скуля, будто радуясь тому, что мы появились.

Мы входим в дом, холодный, пахнущий сыростью, неживой какой-то. Электричества пока тут нет, объясняешь ты – давно уже отключили.

Щёлкаю своей «Зиппо» – на столе только подсвечник из копыта козы со свечой в нём – и ты берёшь у меня зажигалку... Женщины издревле возжигали огонь в домах – но в домах, заполненных миром и уютом, а не в одиноких лачугах, подобных той, где сегодня прячутся двое одиноких людей – беглецы от мира и друг от друга.

Ценная вещь этот подсвечник, старинная, видимо, – думаю я, торопливо помогая тебе раздеться – мы с тобой с момента нашего знакомства лишь блудом спасаемся от холода и от страха, и от прочих жизненных невзгод. Расположившись на допотопной софе, на которой расстелен мой плащ, кидаемся в пламя похоти, пытаясь уйти от себя, от этого дома, что, мерещится мне, с наступлением ночи начинает выпускать во тьму сонмы неведомых нам сущностей… Мы, изнемогшие от торопливого секса, который нам отнюдь не помог, ощущаем чуждое присутствие каждой порой кожи, я шёпотом спрашиваю:

«Слышишь?»

«Да» – отвечаешь ты.

«Боишься?»

«Не-ет, – доносится из сумрака, – мне так интересно...»

Свеча в подсвечнике вдруг вспыхивает – на стенах появляется хоровод безобразных теней…

«Ведьма, ведьмино отродье» – так я шепчу и вдруг в порыве совершенно безотчётной ненависти обхватываю обеими руками твою шею, которую ещё четверть часа назад исступлённо целовал, жадно спускаясь ниже, чтобы покрыть поцелуями твою грудь, и принимаюсь душить тебя.

Свечка в странном подсвечнике торопливо трещит, словно сам подсвечник хихикает скрипучим костяным смехом. Неровное пламя бросает на стену новую тень, кого-то толстого и безобразного, а с потолка начинает сыпаться штукатурка…

Ты хрипишь и вдруг издаёшь скулящие звуки – я с удивлением обнаруживаю, что душу не тебя, а ту приблудившуюся к одинокому дому собаку, единственное живое существо, которое нас встретило у входа. А старый дом принимается трястись: скрипят стропила, слышно, как стекло на веранде хрустнуло и зазвенело, разбиваясь об пол...

Размыкаю руки – и всё затихает. Кое-как одеваюсь в полумраке, и тут кто-то словно поворачивает мою голову вниз – в тусклом полусвете блестит кольцо крышки погреба. Я поднимаю крышку, зову с собой на всякий случай тебя, – и кидаюсь вниз, по ступеням, которые не вижу.

Крышка сама собой захлопывается, слышен звук, точно на неё двигают нечто тяжёлое, вроде сундука. Прислушавшись, я слышу над собою твой голос, что-то нестройно поющий по-французски, кажется:

«C'est la danse des canards

Qui en sortant de la mare

Se secouent le bas des reins

Et font coin-coin

Fait's comm' les petits canards

Et pour que tout l' monde se marre…»

Тру виски – словно какое-то мутное облако окутало часть мозга… Неожиданно для себя кричу вверх: «Ты что там – самогон нашла?».

Я принимаюсь шарить по стенкам погреба – объёмистый, прежние хозяева, видимо, были трудолюбивыми людьми, не поленились выкопать такое… Нащупываю выключатель, щелчок – и прямо передо мной загорается маленькая лампочка. Странно, ведь ты уверяла меня, что тут нет никакого электричества, что его отключили, ещё когда умерла эта твоя бабушка или кто она там тебе была, – но вот эта лампочка… Продвигаюсь вперёд, – впечатление, что погреб длиною в несколько домов, равных тому, под которым он вырыт.

Вблизи видна пара бочонков, сдвигаю с одного крышку, и в нос бьёт смрад сгнивших фруктов – похоже на абрикосы. Со злостью толкаю бочонок – он валится на бок, слипшаяся заплесневелая масса ползёт по полу, её вид напоминает мне огромную раковую опухоль, что я видел в анатомическом театре, заспиртованную и отвратительную.