Интерполирую прошлое - Экстраполирую будущее

Глава 1.14

Глава 14

Любить — значит смотреть в одном направлении? Возможно, но только, если он и она не смотрят телевизор

Жильбер Сесброн

Ники действительно не задавала мне никаких вопросов, поэтому мне не пришлось посвящать её в свою тайну. Инцидент с вором вскоре забылся. Аз Хош, когда я спросила у него о том, почему нельзя привлекать внимание к расследованию, ответил: "Они не должны догадываться, что мы знаем". Ответ был «исчерпывающий», но по тону преподавателя я поняла, что расспрашивать что-то бессмысленно.

Не знаю, находилась ли на территории факультета следовательская группа, но я старалась не думать об опасности, а учиться так, как будто я не обладаю необычными способностями.

Жизнь вошла в привычное русло, и время приближалось к сессии. Все студенты носились за преподавателями в надежде сдать долги, в том числе и я. Все хотели уйти на каникулы без академических задолженностей, чтобы начать второй семестр с новыми силами.

Мои занятия с Аз Хошем продолжались. Теперь мы с ним индивидуально рассматривали биографии деятелей истории, а потом я старалась интерполировать их судьбу, и меня часто выкидывало в их время. Так я увидела создание двигателя внутреннего сгорания, а потом изобретение наноносителя, и даже несколько смертей. Самые яркие события остались не только на страницах учебников, но и в моей памяти.

Судьбы ученых того времени я могла только интерполировать, пусть и слабо, но их жизнь уже прошла (кто-то из поляторов мог сложить ее до меня), поэтому с экстраполяцией у меня не было никакого опыта. Естественно, давать экстраполировать свою судьбу Аз Хош больше не решался. И чего боится?

— Хош, — позвала я его как-то на занятии, — я вот не могу понять одного. Если я интерполирую жизнь ученых и попадаю к ним в прошлое, то почему с тобой вышло не так? Почему я увидела себя?

— Я же не знаю, что именно ты видела.

— Это не важно, — смущенно отвела взгляд я.

— Раз не важна ситуация, значит, не важен и ответ, — отрезал он и закончил занятие.

С ним было тяжело. Он был требовательный, жесткий, не давал мне отдыхать и собраться с мыслями, и при этом рядом с ним я не могла ничего сделать со своим пульсом. Мое сердце тоскливо сжималось, когда я бросала украдкой на ур Сента взгляды. К моему счастью, он этого не замечал.

 Так прошли почти два месяца, и вот у нас остались последние выходные, а со следующей недели начнется сессия. Первокурсники с содроганием произносили это слово и уже готовы были поверить в шаманство, лишь бы амулеты помогли на экзамене.

В пятницу мы сидели на гражданской обороне и слушали лекции о химически опасных веществах. Настроение у всех было взбудораженное, многие недосыпали, поэтому преподавателя слушали вполуха.

— Что делать, если случится такая ситуация? Вы у меня дети еще ранимые, ни с чем не сталкивающиеся, но ничего, придет и на ваш век и война, и голод, и химические аварии на заводах, — с оптимизмом вещал преподаватель.

Вообще, на редкость оптимистичный мужик. Обо всех смертях он рассказывал спокойно, с толком, с расстановкой, будто такое встречается на каждом шагу. Иногда я боялась его жизненного опыта.

— В случае опасности на заводах начальник должен половину персонала отправить в бункер, а вторая половина обязана остаться на рабочих местах, если остановить производство не получится.

— Но ведь вторая половина умрет! — выкрикнул Баскинс. — Разве ее не жалко будет?

— Почему не жалко? — удивленно спросил преподаватель и добил своим ответом: — Жалко! Но куда деваться?

В ожидании предстоящей сессии его слова звучали как угроза. Уходили с лекции мы не в самом лучшем настроении.

— Я мечтаю, чтобы это все поскорее закончилось! Домой хочу, в клуб! — простонала Ники, когда мы возвращались в общежитие.

— А Чейс поедет с тобой?

— Нет, у него будет преддипломная практика, разделенная на две части. Первая будет в каком-то центре, а вторая — непосредственно с куратором на каком-нибудь задании, — со вздохом ответила Ники.

— То есть вы с ним не увидитесь?

— Не сыпь соль на рану. Он обещал приезжать на выходных.

Не завидую.

По пути нам попался Кайл, но я лишь махнула ему рукой в знак приветствия,  и подходить друг к другу мы не стали. Наше общение прекратилось, я просто поняла, что он мне совершенно не интересен, а вот чтобы забыть Аз Хоша нужно не встречаться с ним лет десять, минимум. Или даже этого будет мало?

Я не хотела думать о причинах, почему любимый преподаватель велел остерегаться пятикурсника, мне он казался совершенно обычным и веселым. К тому же, он достаточно сдружился с Чейсом.

Но помимо всего этого, меня заботило то, что кто-то экстраполирует мою судьбу. Это те же люди, чей человек пробрался ко мне в комнату? И стоит ли мне опасаться каждого своего шага? Бояться своей тени?

В воскресенье у меня жутко болела голова, тошнота не проходила, поэтому подготовиться к истории я не могла. Не помогала даже чудодейственная вакцина, изобретенная на Экс-роле. Стоило мне взять в руки планшет с учебной литературой, как у меня перед глазами  буквы начинали прыгать, а голова кружиться.

— Ави, что ты завтра на экзамене делать будешь? — обеспокоенно спросила Ники, и я пожала плечами, продолжая гладить лежащего под боком питомца. — Может, хоть слушать будешь?

Я согласно кивнула, и тут Абсент активизировался и, войдя в роль преподавателя, начал нам подробно расписывать исторические события вселенской величины, чтобы мы знали хотя бы азы. Особенное внимание он уделил тринадцатому билету. Но через два часа его вещаний у меня разболелась голова еще сильнее и никакие лекарства не помогали. Поэтому спать легла я с больной, но пустой головой.