Исцеление

Исцеление

                Старый целитель королевского двора Гаюс мог по праву считаться самым сведущим человеком в замке. Столько тайн, сколько выпадало на его душу, не знал ни один советник, ни один зарвавшийся интриган и ни одна самая хитроумная фаворитка.

                Но то были тайны более опасные…

                Фаворитки, советники, придворные – все они ведали о разном. Кто-то уделял больше внимания шепотам стен, кто-то тайным романам, а кто-то перепискам, что велись в строгой секретности.

                Что до старого целителя Гаюса – он знал вещи такого рода, что могли и загубить несколько судеб и даже домов.

                Он вытравливал «лишний» плод из утроб блистательных дам, лечил любовниц и любовников самых верных и образцовых для всего двора семей, скрывал уродства рожденных, прятал шрамы, залечивал раны, полученные в пьяных стычках... столько грязи редко выпадает на душу одного человека.

                И сегодня старый целитель Гаюс понял, что с него хватит.

***

                Его покои, спрятанные в низкой комнатке самой необитаемой части замка, состояли из одной комнаты, которая делилась с помощью ширмы на две части, скрывая узкую постель в самом маленьком углу. Остальная часть комнаты была его кабинетом, где он готовил снадобья, рецепты, принимал посетителей, если те не вызывали его к себе.

                Так он сам попросил. Молодой король, который вырос на глазах Гаюса, принимал целителя как нечто само собой разумеющееся, наблюдая его присутствие подле своего отца всю жизнь. Вступив же на престол, король вызвал к себе Гаюса и спросил, чего тот желает в награду за верную службу?

-Ваше величество, - заговорил целитель, и в старости сохраняющий удивительную прямоту осанки, - мне нет большей радости, чем помогать людям, чем служить вам. Я прошу у вас лишь одной награды – службы, пока мои кости еще могут держать мое тело.

                Король, ожидавший просьбы о повышении жалования или смягчения условий был очень удивлен, но, прежде, чем он задал вопрос об этом, Гаюс, без труда угадавший  его мысль, поспешил добавить:

-Мой король, я близок к природе. В пору своей юности, едва вступив на путь целителя, я часто ночевал на сырой земле и питался грубыми лепешками. Я близок к природе и роскошь отравит мой ум. Оставьте прежнее жалование за мной и прежние комнаты и большей награды мне уже не будет.

-Но хоть что-то…- взмолился молодой король. Ему до одури хотелось быть щедрым, сильным, милосердным. Ему хотелось ощутить значимость своей воли, а этот целитель лишал такой возможности.

                Но Гаюс снова проявил чудеса чуткости и угадал это желание своего правителя. Подумав немного, он попросил ученика…

***

                Гаюс всегда хотел совершать добро и спасать. Ему повезло попасть в ученики к старому придворному лекарю на пороге собственной юности.

                И тут его душа стала разбиваться с поражающей быстротой. Оказалось, что спасать – это не все. Оказалось, что надо еще и учитывать ряд обстоятельств.

                Гаюс никогда не был болтлив, но его наставник – старый целитель Гифлет, говорил ему так:

-Ты не должен говорить вообще ни с кем о чем-то, кроме недуга. Твоя задача – спросить, что болит у гостя и сказать, что ему принимать и как. Все остальное – для твоего же блага, храни в себе.

                Гифлет вообще пытался обучить Гаюса не только премудростям и тонкости целительства, но и выживанию при дворе или, как он сам говорил «в Царстве Змеином».

-Ты должен молчать о том, кто к тебе приходил и для чего, - учил Гифлет, растирая дубовую кору на деревянной доске так с силой, в которой не чувствовалось старости.

-Я и не собирался! – тогда, в первый раз услышав такое от своего наставника, Гаюс даже обиделся.

-Это ты сейчас не собирался, - буркнул Гифлет, - дай мне нож! Это ты сейчас не собираешься рассказывать что-либо, но все изменится, когда меня не станет…куда руками-то! Да, вот так. Когда я уйду – ты станешь целителем.

                Гаюс, помогавший перетирать дубовую кору, слушал вполуха – блестящие перспективы вырисовывались в его сознании.

***

                О том, что молчать будет действительно тяжело, Гаюс понял быстро, едва стал целителем вместо покойного Гифлета.

                Его пытались купить.

                В ту пору Гаюс был молод, он еще только желал блестящего будущего, видел вокруг себя двор, роскошно убранный, и мечтал занимать в нем свое место, и хотел власти и золота. Тогда он не был еще под покровом скромности и даже некоторого отрицания благ. Тогда все было иначе.

                И всего этого блеска он мог достичь, буквально за некоторую помощь, что ему, ровным счетом, не стоила бы ничего. Нужно было только назвать некоторые моменты…

                Так, например, барон Боде предлагал целых сто монет за то, чтобы Гаюс открыл ему только одно: для чего дочь барона приходила к целителю?

                И соблазн был велик. И тайна дочери была тяжела. Гаюс колебался. Ему хотелось взять кошель и рассказать о глупой девице, что самостоятельно пыталась вытравить плод из своей утробы, явившийся результатом ее нежного внимания к одному из слуг отца.

                Гаюс помог девушке – спас ей жизнь, от плода избавил, но вот не учел того, что отцу ее станет интересна причина посещения дочерью целителя…

                И когда рука Гаюса уже была готова взять кошель, ему вдруг привиделся в полумраке сгорбленный силуэт собственного наставника Гифлета,  и будто холодом повеяло в комнате.

-У меня много пациентов, - Гаюс отдернул руку, - я не имею представления и должной памяти, чтобы хранить все. Мне пора, извините.

                И Гаюс заторопился прочь, оставляя барона со смутным, крепнущим подозрением.

                Подкуп был не единственным методом. Целителя пытались запугать. Его отлавливали в  темном коридоре, его покой нарушали и даже переворачивали его кабинет вверх дном, ища записи о пациентах, на все это Гаюс сначала пугался, потом научился равнодушно смотреть, а потом и откровенно веселился, вспоминая слова своего наставника: