Исключение

Глава 5

Как все приличные москвичи, на майские праздники Лида вывезла деда на дачу. Под его неусыпным контролем она стригла засохшие ветки, потом жгла их и, наконец, сгребала прошлогоднюю листву. Теперь же с мозолями на руках, болью в мышцах и довольным дедом на заднем сиденье Лида ехала домой. На приборной панели лежал маленький букет красных тюльпанов – традиционный урожай на День Победы.

В магнитоле играл диск с военными песнями, и под «одессита Мишку» Лида смотрела на дорогу.

 – Ты задумчивая стала, – сказал Александр Борисович.

 – Да нет, обычная. Все хорошо.

Все хорошо было только отчасти. А если уж совсем честно, то хорошо не было ничего. Норберг уехал почти три недели назад. О нем не было ни слуху, ни духу. Впрочем, так и планировалось. На сайтах папарацци Лида видела его свежие снимки из Нью-Йорка. Он ходил на выставку фотохудожников и пил пиво с друзьями. Она же с трудом могла спать по ночам, потому что видела его лицо, как только закрывала глаза. Пересматривала снимки с интервью, которые выслал ей Вася Марков. На нескольких она даже попала в кадр. Пожалуй, это было единственное доказательство, что тот день не был плодом ее больного воображения.

Текст интервью она сдала шефу, и ее при всех похвалили на пятиминутке. Все шло своим чередом. Только временами очень хотелось плакать. Наверное, приближались месячные.

От этой мысли Лида замерла и стала лихорадочно считать. Прошлый раз они начались третьего апреля, значит, в этот раз должны были прийти на первомай. Но уже десятое… Задержка. Получается, с Норбергом все случилось в самые опасные дни. Но ведь они предохранялись! Да нет, это совпадение. Стресс от интервью, дачные работы… Лида вцепилась в руль. Живот скрутило судорогой.

Она с трудом дождалась возвращения домой, занесла вещи и побежала в круглосуточную аптеку. За время толкотни в пробках стемнело. Коробочка с тестом рекомендовала проводить проверку с утра, но Лида решила, что за несколько часов ничего не изменится.  И уже через минуту на полоске проявились  две яркие бордовые черточки. Лида устало опустила голову на руки и заплакала.

 – Что на ужин? – услышала она голос дедушки.

 – Сейчас, подожди! – Лида умылась холодной водой, вытерла лицо и вышла к деду. – Сделать тебе омлет? Ничего серьезного я сейчас приготовить не успею.

 – А манка есть?

 – Есть. Ты же не ешь кашу на ужин!

 – Что-то хочется. Свари, пожалуйста. И хлеба белого с маслом.

 – Хорошо. Там повторение парада должно быть в десять часов после новостей.

 – Точно! Чуть не забыл.

Парад на День Победы был единственным мероприятием, которое дед смотрел по центральному каналу. На остальные передачи распространялись его глубокие оппозиционные убеждения.

Вторую мировую войну Александр Борисович застал совсем мальчишкой, но ему довелось пройти Ленинградскую блокаду. Он помнил и голод, и холод, и трупы, и отчаяние. После освобождения мать вывезла деда и его маленькую сестру Нину в Москву к тетке. А их отец Борис Титов погиб во время бомбежки.

Вопреки расхожему стереотипу о стариках Александр Борисович не любил фильмы про войну. Слишком страшно было возвращаться в те годы даже мысленно. Только военные песни он любил, да еще парад на Красной площади. Плакал, правда. И доставал единственную фотографию своего отца.

Лида поставила молоко и задумалась. Было о чем. Аборт она бы не сделала ни за что. Слишком многих потеряла, чтобы знать ценность жизни. Конечно, дед расстроится. Он хотел ее выдать замуж. Но правнука полюбит. И будет точно уверен, что она не останется одна.

А ей теперь предстояло ухаживать и за старым, и за малым. Где взять денег на время декрета? Или кому оставить ребенка, если продолжать работать? Дед не потянет уход за грудничком. Лида вздохнула. И как так вышло? Ведь с Виталиком они тоже предохранялись, и все было нормально. Может, это все-таки гормональный сбой?

Молоко закипело, и Лида засыпала соль, сахар и крупу. Пока каша варилась, она достала телефон и забила в поиске «беременность с презервативом». Интернет сообщал, что такое случается. Почему тогда об этом не пишут прямо на упаковках крупными буквами?

Все чудесатее и чудесатее! А как сообщить Норбергу? Он ведь имеет право знать. Но не поверит, что это от него. Или еще хуже: решит, что она все подстроила, чтобы вытянуть из него алименты. И даже если отбросить вопросы гордости, у нее не было никаких контактов Андерса. От социальных сетей он открестился, а личные координаты звезд всегда хранились в строжайшей тайне. Наверняка, ее журнал связывался с ним через десяток-другой менеджеров.

Странно, но в этот раз Лида крепко спала всю ночь. Или два дня на свежем воздухе сказались, или организм сам решил дать ей отдыха. А на работе она первым делом пошла к Олесе Кузнецовой. Та натужно улыбнулась. Если до интервью с Норбергом она надеялась получить работу со звездами обратно, потому что новичок провалится, то триумф Стрельниковой забил последний гвоздь в мечты Олеси. Лида прекрасно понимала ситуацию, но теперь ей нужны были любые средства.

 – Слушай, – сказала она, присаживаясь на краешек Олесиного стола. – Ты не в курсе, откуда вообще Казакова берет контакты знаменитостей?