Искра

Искра

Махтан категорически настоял на том, чтобы Нерданель оставила хотя бы на время пустой дом Феанора и поехала с ним в Альквалондэ. Пришлось уступить, чтобы прекратить череду криков и скандалов, которые не прекращались вот уже месяц.
Нерданель сидела на пирсе, опустив ноги в воду, когда первые корабли из Средиземья показались на горизонте. Сердце ее взволновалось. Надежда на возвращение хоть кого-то из семьи колыхнулась, но она быстро усмирила ее. Нет. Никто не вернется. Она это знала. И с этой надеждой придется расправиться собственноручно. И даже встречать эти корабли не стоит. Это чужой праздник, как и все праздники, которые проходили в Валиноре в последнее время.

Но все же что-то заставило ее прийти к пристаням и встретить первый корабль. С него первым делом сошел Арафинвэ и коротким кивком поприветствовал родственницу. Следом сошел какой-то тэлеро, тащивший за шкирку юного растрепанного, брыкающегося эльфенка в потрепанной куртке и потертых штанах. Он швырнул ребенка так, что он упал бы прямо под ноги нолдиэ, но так успела поймать его. Ребенок посмотрел на нее с благодарностью пронзительно-серыми глазами, а затем развернулся и побежал бы за тем тэлеро, но Арафинвэ удержал его.
— Это Алмарил. Я нашел его на пристани, он, видимо, лишился родителей и дома. Он пока поживет у меня. Хотя, вряд ли этот задиристый воробей надолго сможет жить во дворце, а особенно потом учиться и служить.
— Ни за что я не стану тебе служить! — мальчишка вырвался из рук эльфа и хотел уже драться с ним, но Нерданель внезапно притянула его к себе.
— Я заберу его к себе. Он будет жить со мной в моем доме.
— Ты уверена? — спросил Арафинвэ.
— Абсолютно. У меня есть опыт воспитания задиристых и вредных мальчишек. И вещи для него у меня найдутся.

Арафинвэ с одобрением и какой-то жалостью посмотрел на нее, но все же кивнул и направился к другим приставшим кораблям.

Нерданель посмотрела на мальчика.
— Привет, Алмарил! Я так рада с тобой познакомиться! Пойдем домой.

Мальчик кивнул и взял за руку. Так они отправились обратно в полу-пустой Тирион. И для Нерданель снова началась жизнь. Она не знала, кто этот ребенок, откуда он и почему ей вдруг показалось, что это кто-то родной. Ей было все равно. Главное — она была счастлива, когда умывала его, приносила ему одежду одного из ее сыновей, которую неделю назад почему-то перестирала, когда отнесла его в свою комнату, укутала в одеяло и легла рядом с ним, смотря, как тот устало вздохнул, закрыл глаза и уснул. Наконец, и для нее настал праздник.

***

Зачем тебе нужен чужой ребенок? Тем более из мориквенди? Кто знает, кто его родители? Может, он плод насилия?
— Его родитель теперь я, отец! И я не брошу его ни за что! Однажды, по твоему настоянию, я бросила свою семью и ушла. Теперь я не совершу такой ошибки. Алмарил — мой сын и это навсегда. А ты можешь не приходить ко мне, если он так неприятен тебе, — сказала она и захлопнула дверь перед отцом.
Алмарил в это время сидел на подушках в кабинете Феанаро Куруфинвэ и аккуратно выводил тенгвы в новой красивой тетради, не слыша ругани своей новой матери. Его темные волосы были убраны в высокий пучок, на нем была льняная туника, некогда принадлежавшая Карнистиру, и брючки, которые целую вечность назад носил Атаринкэ. Он был невероятно счастлив в этом огромном доме.
Наконец, в комнате появилась Нерданель и он встретил ее улыбкой. Они продолжили занятия. А Махтан стоял под дверью, ошеломленный поступком дочери.
Наконец он вернулся домой, где его встретила жена.
— Что случилось? Где Нерданель?
— Нерданель в доме Феанора.
— Ты не уговорил ее вернуться домой?
— Ее теперь к нам ничем не заманишь. Она взяла к себе какого-то мальчишку из Средиземья на воспитание. И возится с ним.
— А… Это чудесно. Я рада за нее. Наконец-то ее существование закончилось и она будет жить.
— Что? В каком это смысле.
— А ты что, не заметил? Наша дочь угасала. Разве то, что происходило с ней с момента расставания с мужем можно назвать жизнью? Нет! Теперь она снова жива. Она наверняка улыбается и даже смеется. Ты когда в последний раз видел ее улыбку? Собери для этого ребенка подарки! Я хочу с ним познакомиться.

***

Алмарилу не спалось ночью. Он смотрел в расписанный узорами потолок его новой комнаты, которая некогда принадлежала самому старшему принцу, и уговаривал себя уснуть. Но не получалось. Тогда он слез с кровати, нашел башмаки и укутался в одеяло. И пошел бродить по самому прекрасному дворцу в Тирионе. Колонны, коридоры, арки и залы. Алмарил видел не все и поэтому некоторые помещения были для него новыми. Тут он вышел в зал, где стояли статуи, укрытые пыльными тканями. Они выглядели как привидения. Алмарилу стало любопытно и он подошел к одной из статуй и сдернул с нее покрывало.

Там стоял высокий эльф с флагом в руках и в доспехах. Лицо его оказалось знакомым. Когда-то, в другой жизни отец показывал ему портрет с похожим лицом и говорил:
— Это наш великий прадедушка, Куруфинвэ Феанор. Запомни, малыш! И никогда не забывай. Ты — из великого рода.
— А мама? Мама тоже из нашего рода?
— Да. Мама — из рода великих героев авари. Но тебе нужно запомнить имя Феанор. Ясно?
— Да, папа.
Потом папа ушел на войну, мамы уже давно не было в живых, а Амон Эреб опустел. Ушли даже великие лорды, и так и не вернулись. Алмарил, вместе с жителями крепости, ушел непонятно куда. Ему не хотелось оставлять крепость с расписными воротами и свою маленькую комнату с гобеленами, на которых изображались маленькие медвежата. Но он остался на пристани абсолютно один, предоставленный самому себе, среди кучи незнакомых эльфов.

Алмарилу не хотелось вспоминать это страшное время. Но статуя Феанаро вновь напомнила об отце и гобеленах с медвежатами. И Алмарил подошел к статуе своего великого прадеда, обнял его ноги и расплакался, вспоминая о родителях. Сон сморил его позднее и заставил его устроиться прямо у ног великого прадедушки, свернувшись клубочек, словно котёнок, на пыльном покрывале, где его застала обеспокоенная Нерданель.

А когда она выслушала его рассказ, долго плакала и расцеловывала своего правнука, не в силах скрыть свою радость. Теперь она ни за что не расстанется со своей искоркой.

Искорка, которая осталась от некогда великого пламени.