Искра для Ворона

Глава 1 Бастионы сдержанности пали

Прошел месяц с того достопамятного дня, когда я узнала об обручении Кьяррена и Ишнаис и у меня произошла потеря контроля над моим огнем.
В тот день я сказалась больной и пролежала в постели три дня. Если не брать в расчет моего действительно плачевного после срыва состояния, это было нужно для того, чтобы убедить Шердэана, что я, как новичок в огненной магии (каким я притворялась), пока еще плохо могу рассчитывать свои силы и еще хуже – контролировать их. А убедить его в этом было необходимо, ибо он, увидев, как сильно подросли Драконьи Клыки за один-единственный день, пришел в неописуемый восторг, грозно поинтересовался, почему я так медленно растила их до этого и потребовал, чтобы отныне я ускорила их рост, усилив пламя.
На требование повелителя я ответила, что это случайность, неконтролируемый выброс огня, который я не смогла предотвратить и в результате которого потеряла здоровье, годы жизни и частицу магии. И если я попытаюсь повторить такое, даже если у меня получится (что вряд ли), это может либо лишить меня жизни, либо выжечь дар, а если особенно повезет, то и то, и другое.
Шердэан, который ради этого разговора даже почтил своим присутствием мое скромное обиталище, пришел в ярость. Одним махом разнес он всю мебель в щепки и спасибо еще, что не тронул кровать, на которой я лежала, круглыми от ужаса глазами глядя на его буйство.
Глаза его налились кровью, из пальцев вытянулись жуткие когти, лицо удлинилось. К счастью, на этом дело и закончилось. Он не превратился в зверя, не оторвал мне голову и даже не разнес все подчистую. Успокоившись так же быстро и неожиданно, как и разъярившись, он принял свой обычный человеческий вид, пригладил растрепавшиеся волосы, поправил одежду и молча ушел. В холодном поту после пережитого страха я бессильно откинулась на подушки.
С того раза повелитель больше не требовал ускорить рост Драконьих Клыков и удовольствовался тем, что я могла ему предложить. Я прилежно растила Клыки, насыщала их магией, но вполсилы, так, как если бы я и вправду была неопытным новичком. Ведь в мои планы не входило помогать колдуну выбраться на поверхность, чтобы он мог захватить Верхний Мир.
Нет, я лишь хотела найти тетушку и остальных жителей Лиордама, ибо теперь, когда я обнаружила здесь Кьяррена, не приходилось сомневаться, что они попали в Подземье. Ну и конечно я страстно желала, чтобы Кьяррен вспомнил меня, чтобы отказался от Ишнаис! Увы, ни того, ни другого я пока не добилась.
Я не могла отправиться на поиски жителей Лиордама, потому что каждый день должна была идти в пещеру, где росли Клыки Дракона и проводить там по нескольку часов, тратя на эти проклятые Клыки свою магию. И каждый день с завидным постоянством сюда наведывался Шердэан – проведать свои драгоценные зубки и проверить мою работу.
Встречи с повелителем отнюдь не приводили меня в восторг: и просто потому что это был Шердэан, отвратительный и непредсказуемый в своих настроениях, а еще и потому, что в последнее время он начал на меня как-то странно посматривать.
Эти его взгляды приводили меня в ужас, заставляли внутренне сжиматься и буквально цепенеть. Подозревает меня в чем-то? Не доверяет? Или просто не в настроении? Я не знала…
А с месяц назад у повелителя появилась любовница, Джассина. Уж не знаю, откуда она взялась, наверное, доставили темные ловцы из какого-нибудь поселения. А может, она эрдикуэнка, не знаю. Но я ее раньше нигде не встречала, впрочем, я сама здесь ненамного дольше, чем она.
Великолепная танцовщица с превосходной фигурой, печальным взглядом и горькой складкой у рта. Я часто присутствовала на ее выступлениях. Шердэан заставлял ее плясать обнаженной на глазах у придворных. Это был кошмар! Я видела похотливые мужские взгляды и завистливые и жалостливые женские, устремленные на нее. Видела, как смотрел на нее сам Шердэан и как уводил ее прочь из зала после выступления, а зачастую даже не дождавшись его окончания, недвусмысленно положив руку на ее бедра.
Как же это было унизительно! Я бы умерла на ее месте! Ни за что бы я не стала любовницей этого монстра и ни за какие коврижки не стала бы голой танцевать! Впрочем, Джассину я не осуждала – неизвестно, каким образом она дошла до жизни такой, но уж точно не добровольно! Бедняжка. Мне еще повезло, о, как же мне повезло! Я всего лишь выращиваю Драконьи Клыки, а могла бы…
Меня передернуло при одной мысли о том, как могла бы сложиться моя жизнь в Хрустальном дворце, если бы я приглянулась Шердэану.
Я не любила ни придворную жизнь, ни тем более эти выступления Джассины, но Шердэан велел мне участвовать во всех дворцовых мероприятиях, и я не смела его ослушаться. Кьяррена я видела редко и всегда рука об руку с Джассиной. Это причиняло мне боль и заставляло ревновать. Хоть я и пыталась себя убедить, что он не по доброй воле и не из любви к принцессе решил связать с ней свою судьбу, все говорило об обратном. Его пылкие взгляды, обращенные на Ишнаис, его открытое стремление быть к ней как можно ближе, прикасаться к ее руке, обнимать за талию или за плечи...
А сегодня, проходя через длинную анфиладу комнат, я увидела такую картину: обнаженная Ишнаис, оседлав распростертого на полу Кьяррена, медленно и сладострастно двигалась на нем, а ее смуглые груди, подпрыгивающие в такт движениям, накрывали белые руки с длинными изящными пальцами. Руки Кьяррена. Он тяжело дышал, она жалобно стонала, и оба были так далеки от реальности, что даже не заметили меня.
Я застыла, не в силах ни сдвинуться с места, ни отвести взгляда от пары, слившейся воедино. Смотреть на них было невыносимо! Но не смотреть я не могла...
Вот руки Кьяррена переместились с груди Ишнаис на ее бедра, сжали, заставляя принцессу двигаться быстрее. Она же, подчиняясь ему, все убыстряет ритм движений, закинув руки за голову, открывая тем самым прыгающие вверх-вниз большие груди с торчащими крупными темными сосками. Кьяррен, не сводя взгляда с этих роскошных округлостей, хрипло стонет уже в голос, а потом опрокидывает принцессу на спину, вклинивается между ее ног и с упоением двигается в ней, покрывая поцелуями ее груди. Влажные тела их сотрясает крупная дрожь, раздаются хриплые стоны, а потом они затихают. Кьяррен бессильно распластался на теле своей возлюбленной, которая лежала, полуоткрыв рот, с выражением неземного блаженства на прекрасном лице и совершенно мутными от страсти глазами.
Вот тут-то меня и накрыло!
Я громко, пронзительно закричала, комната полыхнула словно факел, а для меня свет померк.
Очнулась я на берегу моря, туго спеленатая водяным коконом. Рядом сидел Кьяррен и задумчиво чертил что-то прутиком на песке.
– Пришла в себя? – не глядя на меня, проронил он.
Перед глазами внезапно возникла сцена его недавнего соития с Ишнаис и огонь вихрем промчался по венам, растекся медом, заполняя всю меня, а потом буквально брызнул из всех пор моего тела! Чтобы зашипеть и тут же погаснуть, натолкнувшись на непреодолимую водную преграду.
– Ты же раньше без труда контролировала свой огонь, – тихо проговорил Кьяррен, исподлобья глядя на меня. – Что вдруг произошло?
Я плотно смежила веки, из-под которых покатились крупные слезы. Не в силах сдерживаться, я зарыдала.
– Ты... и... и... и Ишнаис... вы... – всхлипывая, заговорила я, не в силах держать в себе рвущую меня на части боль. – Вы вместе.
– Ну да, вместе, – пожал плечами Кьяррен, все еще не понимая. – Мы, конечно, увлеклись, и ты застала нас в... весьма пикантной ситуации. Но, в конце концов, мы все взрослые люди, и я совершенно не понимаю... – Кьяррен замолчал, глядя в песок и сосредоточенно о чем-то размышляя. Наконец он поднял голову и посмотрел на меня. Да как посмотрел! От этого взгляда мне стало и жарко, и страшно, и неловко. Я перестала всхлипывать.
– Ты потеряла контроль над своим даром при виде нас с Ишнаис? Потому что мы занимались любовью?
Каким же жаром полыхнуло мое лицо от этих его слов! Как мне было стыдно и неловко! Хотя вообще-то неловко должно было быть Кьяррену! Но он с обычной своей невозмутимостью пытливо смотрел мне в глаза.
– Да, – прошептала я, слишком несчастная и растерянная, чтобы выдумывать другую причину.
Водяной кокон спал с меня, впитавшись в песок. Я села, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками.
– Вот как... – нахмурившись, протянул Кьяррен. – Тебя так оскорбило неподобающее зрелище?
– Что? – недоуменно переспросила я и вдруг меня прорвало. Мой внутренний огонь сжег все преграды, и я заговорила. Смело, страстно и предельно откровенно.
– Оскорбило?! Кьяррен, о чем ты говоришь! Не оскорбило, но заставило испытать все муки ада! Я-то считала, что ты женишься на Ишнаис не по любви! Весь этот месяц, прошедший со дня вашего обручения, я убеждала себя, что вас связывают не чувства! И вдруг я вижу... что?! Ваши сплетенные тела, слышу ваши стоны! Вижу твои глаза, горящие желанием, обращенные на нее, твои руки, сжимающие ее грудь, бедра! Как только меня не убило это зрелище! Я не знаю... А ведь месяц назад у меня тоже случилась полная потеря контроля над огнем! Когда я узнала о вашей помолвке!
Кьяррен! Я люблю тебя! Люблю тебя так, что без колебаний последовала бы за тобой куда угодно! Я и последовала... А ты!.. Ты даже не помнишь меня... Что с тобой случилось?! Почему ты ничего не помнишь?!
Рыдания прервали мою сбивчивую, бурную речь и я закрыла лицо руками, дав волю слезам.
Кьяррен молчал, опустив голову, и молчание это было долгим и тяжелым. Я тихонько всхлипывала. Наконец он посмотрел на меня.
– Ты говоришь, что любишь меня, что готова идти за мной куда угодно. Тиалин! Очевидно же, что это невозможно – мы познакомились совсем недавно и я не сделал ничего, чтобы внушить такое сильное чувство. Ты либо путаешь меня с кем-то, либо… Чего ты хочешь? Какие цели преследуешь?
Я отшатнулась как от пощечины. Вскочила на ноги.
– Я не виновата, что ты оказался таким забывчивым! И не смей оскорблять меня предположением, что мне от тебя что-то нужно и поэтому я ломаю тут эту нелепую комедию! Я не ищу для себя никакой выгоды! Я просто хочу, чтобы ты меня вспомнил! И если ты меня вспомнишь, в тебе, быть может, возродятся и былые чувства ко мне! Быть может... Это единственное, что мне действительно от тебя нужно! Бесконечно мало и бесконечно много, да…
– Ты говоришь так, будто бы мы были знакомы раньше, – глухо проговорил Кьяррен, глаза его странно блестели. – И почему ты называешь меня Кьярреном? Мое имя Ворон.
– Твое имя Кьяррен! – с жаром воскликнула я. – Кьярр – так я тебя называла. А ты звал меня Тиа. И мы не просто были знакомы, сначала, детьми, мы дружили, а когда немного подросли, дружба осталась, но к ней добавилась и любовь. Мы практически не расставались! До того самого дня, когда во мне проснулся дар огня и меня отправили в Высокий Арвейгр на целых десять лет. Мне тогда было тринадцать лет, тебе – пятнадцать. И мы жили в Верхнем Мире, а не в этом замшелом Подземье! Неужели ты ничего не помнишь?!
Бледный как смерть Кьяррен медленно покачал головой.
– Достаточно! Думаю, ты все это придумала.
– Кьяррен! – я схватила его за плечи, с отчаянием заглянула в голубые глаза, снова подернувшиеся льдом.
– Ворон! Меня зовут Ворон! – зло отчеканил он, сбрасывая мои руки. – И я точно не мог тебя любить – ты совершенно не в моем вкусе.
Призвав волну, он ступил на ее пенный гребень, и она в один миг унесла его в море, далеко-далеко от меня. Я смотрела ему вслед и по лицу моему катились слезы.