Искра надежды в эпоху отчаяния

Пролог

Дана
Чикаго, 2021

«Сегодня он точно должен прийти», — ​подумала Дана, стараясь стереть оставшиеся на пальцах желтые пятна.

Еще одна попытка. Еще одна исписанная баллончиками стена, которая будет радовать прохожих своим видом не так уж и долго. Прекрасный вандализм. Ей нравилось добавлять красок в эту ужасную серость будней, скрываясь в тени улиц от любопытных глаз прохожих. Это было не увлечением — ​страстью, от которой сердце билось чаще. А еще поводом, чтобы снова увидеться с Саймоном и перекинуться хотя бы парой фраз. И сейчас девушка терпеливо ждала его появления, прерывисто вздыхая и стараясь игнорировать занудные речи, доносящиеся из старых динамиков. Ее всегда удвиляло, как радио дожило до этого момента. Обычно звучала вечно повторяющаяся музыка для автомобилистов, но сегодня ее друзья в форме решили поиздеваться: включили какие‑то новости.

— …ежегодная … научная конференция пройдет в Чикаго… — ​прозвучал сквозь помехи монотонный мужской голос и внезапно затих.

Дана с облегчением выдохнула, настукивая пальцами ритм мелодии из рекламы, который записался уже на подкорке. Бесящий и такой липучий, что от него нельзя было так просто избавиться. Посиделки в камерах для задержанных никогда не были чем‑то увлекательным. Наверное, поэтому ее сажали именно в такие, когда была возможность. Дана любила с кем‑то поболтать, пока он не появится.

Обычно чтобы переброситься с ней парой любезных слов и кинуть в ее сторону снисходительный взгляд своих добрых карих глаз, от которого по телу начинали проноситься вибрации. Маленькая иллюзия того, что все это не простая вежливость к глупой девчонке, а что‑то большее, чего на самом деле не было.

Она слышала все эти мимолетные шуточки, которые отпускали в его сторону коллеги, стоило ей появиться на горизонте в наручниках, сковывающих тонкие запястья. Они постоянно называли ее «твоя художница» с долей издевки в голосе и смешливыми взглядами. От всего этого становилось немного стыдно, но Дана ничего не могла с собой поделать. Сердце с тоской сжималось в груди от долгой разлуки. Ей всегда хотелось большего, вопреки здравому смыслу. В любом другом месте им вряд ли удастся переброситься хотя бы словечком, просто увидеться, а здесь можно было провести немного времени в компании друг друга. Пускай на глазах других и через уже немного ржавые прутья решетки.

«У него же есть жена… И вряд ли он когда‑­нибудь посмотрит на меня так, как на нее…» — ​мысленно укорила себя она, заправляя непослушные прядки волос за уши и подтягивая ногу к груди.

Эти мысли постоянно наводили на нее тоску, но она даже не пыталась от них отбиться, не желая слушать доводы рассудка. Зная правду, слишком сложно противостоять ей. Усмехнувшись самой себе, Дана пропустила шуршащие разговоры сидящих поодаль от нее «ночных бабочек», которые обсуждали своих клиентов и то, что они больше всего любят в постели. Одна из них недовольно терла покрасневшую руку, наращенными ногтями расцарапывая красные точки на бледной коже. Дана на секунду порадовалась, что их отделяет пара пустых клеток. К несчастью, это никак не могло заглушить подробности их профессиональной деятельности.

От них уже начало понемногу мутить, поэтому, запустив руку в карман джинсов, Дана вытащила леденец в яркой обертке. Присыпанная тонким слоем сахарной пудры карамель сразу же отправилась в рот. Кислый вкус обжег рецепторы, вызывая легкую полуулыбку. Поспать все равно не удастся. По правде говоря, она вообще никогда не спала в этих камерах. Даже когда приходилось оставаться здесь на ночь. Неудобные скамейки, здешние завсегдатаи и запахи не располагали к комфортному времяпрепровождению.

Дана откинула голову назад, опуская веки, чтобы хоть немного угомонить растущий внутри трепет ожидания скорой встречи. Обычно он примерно через пару часов после ее поимки заглядывал сюда, чтобы узнать, куда ей снова удалось вляпаться, а после выпустить под залог, который уже внесла мать или старший брат.

Но его не было.

Ни сейчас, ни через час, ни через два. Дана подперла голову рукой, глядя на то, как стрелка настенных часов медленно ползет вперед, отсчитывая секунды до нового часа.

Зажмурив глаза, она старалась сдержать непрошенные слезы, начинающие наполнять тусклые зеленые глаза. Похоже, ему это надоело, и он больше не придет. Дана не могла винить его, вот только легче совсем не становилось. Протерев глаза, которые щипало от соли и усталости, она спустила ногу вниз, откидываясь спиной на шершавую стену. От конфеты осталось только едва заметная кислинка, что только добавляло всей этой ситуации вкуса. Отбросив хвост из длинных каштановых волос, Дана вздохнула.

Пора заканчивать со всем этим и забыть дорогу в участок, начать новую жизнь без зависимостей, влюбиться в какого‑­нибудь старшеклассника и больше не отвлекать блюстителей порядка от настоящей работы. Стать добропорядочной гражданкой Штатов, потому что так правильно. И будет лучше для нее. Так всегда говорила мама, с укором глядя на нее сквозь прутья.
Наверное, так будет проще. Вместе с ней исчезнут эти нелепые издевки и шуточки, исходящие от его коллег и ее друзей, которые уже давно перестали соблюдать какие‑либо границы. Находясь в одиночестве, так легко потеряться в мыслях, но их плавный поток прервал странный звук. Скрежет металла, приглушенные крики… звуки выстрелов?

Внутри все сразу же задрожало, пальцы стали холодными. Дана выпрямилась, осматриваясь по сторонам. Все замолчали, ожидая, когда хоть что‑то произойдет. Одна из девушек, Лола, с непониманием уставилась на подруг, поправляя черные всклоченные волосы, пока Сидни и Мэри с испугом переглянулись. Она даже перестала расчесывать покрывшуюся росой крови руку. В этих стенах слышались разные звуки, вот только сейчас все было слишком нетипично. Громкий хриплый то ли крик, то ли стон. В горле мгновенно пересохло. Пальцы сжались на краю шаткой скамейки. Паника подступала к горлу. Неизвестность пугала, и тиканье часов на стене раздражало, играя на натянутых струнах нервов. Дана вжала голову в плечи, начиная тарабанить пальцами по скамейке.