Искра в бушующем море

Глава двадцать седьмая - 1

Тур затолкал Эллу в маленькую сырую пахнущую плесенью комнату. Окна были заколочены наглухо, чадили факелы. Магия перемещения доставила их в просторное светлое помещение с высокими потолками, потом Тур долго тащил ее по узкому тесному коридору и, наконец, принес сюда. Усадил, оперев на стену, и развязал ноги. Веревку на руках оставил. Опустился рядом на колени. Вытащил кляп и издевательски, как кота, к хвосту которого сейчас привяжут горящую тряпку, погладил по голове. Криво улыбнулся.

– Вот и встретились, сестренка. Рада меня видеть?

Элла подняла на него глаза и ухмыльнулась. От лба до подбородка, рассекая лицо Тура пополам, шел зигзагообразный толстый шрам. Последняя их встреча не прошла для красавца бесследно.

– Еще как, милашка, – огрызнулась она. – Что вам с Оталом нужно на этот раз?

Тур подмигнул и положил тяжелую ладонь Элле на щиколотку, как раз у подола платья.

– Отец хочет свою долю сокровищ Адлары, – рука нырнула под юбку Эллы и поползла вверх по ноге, – а я хочу компенсацию за испорченную юность, – остановилась на бедре и слегка сжала его. – Отец сказал, я получу свое, если ты будешь кочевряжиться.

Элла закрыла глаза и призвала все известные ей силы. Ни одна из них не ответила. Лишь тяжелая штука на спине будто впилась в кожу. Рука Тура скользнула к животу. Элла отпрыгнула в сторону и с ненавистью посмотрела на сводного брата.

– Превращу в отхожее место и прокляну вечной жизнью в этом мерзком виде. Оно точно отражает твою суть.

– Если сможешь снять Дасилин, – ухмыльнулся Тур, но руку убрал. – С радостью бы показал, кто тут главный… Увы, обещал отцу не прикасаться к тебе, пока ты будешь хорошо себя вести.

Поднялся на ноги и направился к двери.

– Отдыхай, – обернулся и подмигнул. – Придут отец с Марной, будет не до этого.

Элла только закрыла глаза. Становилась гадко от одной этой рожи. Дверь хлопнула, а следом закрылся смазанный засов. Элла осталась одна. Посмотрела на окна: судя по свету в щелях, день был в самом разгаре.

Шумно втянула носом сырой затхлый воздух и уткнулась лицом в колени. Как же хотелось сейчас к Драку, чтобы он обнял и задумчиво произнес: «Видишь ли, я не очень понимаю, что за штука у тебя на спине, но я обязательно разберусь, если покопаюсь в книгах». Всхлипнула. Драк уже никогда никого не обнимет. Даже попрощаться с ним не удастся. Его тело предадут огню раньше, чем она выберется из этой тюрьмы.

Снова всхлипнула. Как могла, вытерла набежавшие слезы и поднялась на ноги. Надо бежать, пока Отал не угробил ее из-за наследства Адлары. Элле не нужно было много денег, она бы с радостью отдала отчиму его долю, но беда была в том, что Отал ждал каких-то несметных сокровищ, а Элла о них понятия не имела. Она долго раздумывала над завещанием, и, в конце концов, догадалась, что в нем мать говорила не о деньгах, положенных ей после замужества, а о силе, что должна была проснуться после потери девственности. Вряд ли отчиму подойдет такое объяснение.

Она как раз безуспешно возилась с веревкой на руках, когда снова зашуршал засов и в комнату вошли двое. Отчим и высокая женщина с посохом. Казалось, она чуть старше Драка, но время еще не стерло остатки девичьей красоты. Фигура, напоминающая песочные часы, высокая грудь, округлые бедра, милое личико с широко распахнутыми светлыми глазами и пухлыми губками, а еще руки, испещренные письменами столь сложными, что Элла тяжело проглотила слюну. Марна, безусловно, оказалась очень опытной чародейкой. Интересно, как Драку удалось обойти ее в борьбе за должность домашнего мага градоначальника? Отчим улыбнулся. «Совсем как Тур», – подумала Элла и поежилась.

– Я к тебе по делу, дорогая, – примиряюще проговорил Отал и подмигнул. Элле стало вдруг так холодно, будто она сидела не в комнате в самом разгаре лета, а в погребе в мрачный зимний вечер. Она шумно вздохнула. Мужчина невозмутимо продолжил: – Я разгадал завещание твоей матери и знаю, где искать наследство. Но чтобы попасть в нужное место, мне требуется малахитовая статуэтка осьминога, подозреваю, что она у тебя. Адлара рассказывала, ты умыкнула ее у какого-то сумасбродного старика, которому вы собирали ингредиенты для любовного зелья. Да и я помню, ты всегда носила нечто похожее с собой на удачу. Отдай ее мне, поклянись, что не будешь мешать, и я отпущу тебя на все четыре стороны.

– Не могу, Отал, – перебила его Элла. – У меня ее нет.

– И где же она? – отчим скрестил руки на груди.

– Я отдала ее Повелителю неба.

– Кому? – удивленно приподнял брови. Ехидно ухмыльнулся. – Ты, вероятно, чересчур яро ублажала своего кмыра ртом, он повредил тебе голову.

– Заткнись, ублюдок, – окрысилась Элла. – Лучше послушай, – посмотрела на опешившего от такого обращения отчима и поспешила пояснить: – Когда я отдала глаз Латасару, он хотел убить меня, но Повелитель неба заступился. А статуэтки ему нужны были, чтобы возродить остальных богов.

Отал покачал головой.

– Бред какой-то несет, – посмотрел на Марну. – Займись. Хочу знать, где осьминог.

Марна кивнула и запела заклинание. Внутри Эллы все сжалось в комок, она узнала слова «Изнанки». С мольбой посмотрела на чародейку, ладно, Отал не понимает, что делает, но она-то должна знать.

– Не надо, пожалуйста, – обратилась она к Марне, словно за соломинку зацепилась, – ты же в курсе, как это жутко. Я не лгу, клянусь.

– Все вы так говорите, – процедила чародейка и сжала левый кулак, завершая начатое.

Тело жертвы прилипло к стене. Если бы Элла столкнулась с «Изнанкой» в первый раз, боялась бы меньше, но сейчас, когда знала, чего ожидать, она никак не могла совладать с собой. Еще ничего и не началось толком, а из глаз уже потоком текли слезы, и сердце металось в груди, как бешеная белка внутри темного дупла без выхода. Потом слова Марны достигли цели, и Элла тихо охнула, стараясь совладать с захватившей душу тьмой.