Искупление

Глава II

  Взлетая над землей, Анна даже не успела испугаться. Пережитое притупило чувства, и в первую минуту она не понимала, что происходит. А придя в себя, оказалась в объятиях Михаила, который уносил ее непонятно куда. Вспомнив недавний разговор, Анна попыталась было вырваться, но князь только крепче стиснул ее.  Подойдя к привязанному коню, он посадил на него девушку и, отвязав поводья, сел в седло сам.
  Заметив, что Анну, одетую в одно платье, сотрясает озноб, князь расстегнул свой редингот и обернул ее подбитыми мехом полами, прижимая к себе. Продрогнувшая до костей девушка не пыталась протестовать, она тихо сидела, уткнувшись в грудь мужчины желая только одного – чтобы их путь продолжался как можно дольше.

  Но вопреки ожиданиям ехали они недолго, и вскоре остановились на поляне, уставленной кибитками. Анна видела их на земле Забалуева каждую весну и лето, это были цыгане, которым уездный предводитель разрешил останавливаться в своих владениях.
  Выходит, Михаил привез ее в цыганский табор. Вопрос – зачем? К чему князю, не пожелавшему даже выслушать оправданий, возвращаться и забирать ее? Из чувства вины, а может быть, из желания насолить Корфу? Девушка вздохнула, так или иначе – у нее появился шанс объясниться с Репниным. И пусть на их отношениях можно поставить крест, ей бы очень не хотелось выглядеть перед Михаилом лживой интриганкой.
  Тем временем князь, сняв ее с коня, спешился сам и передал поводья подошедшему цыгану. Взяв Анну за руку, он направился к одной из кибиток, стоявшей несколько в стороне от других. Поднявшись по некоему подобию ступенек, он откинул цветастый полог и слегка подтолкнул девушку, заставляя ее войти.     Оказавшись внутри, Анна огляделась. Дощатый пол, застланный потертыми коврами, несколько огромных подушек и какая-то посуда в углу – вот и все убранство. Здесь царила неприкрытая нищета, но сейчас она была для нее куда милей, чем роскошь фамильного особняка Корфов.
  Протиснувшись в дальний угол, девушка села подальше от князя, не глядя на него и ничего не говоря. Репнин тоже не спешил заводить разговор, похоже, он еще не собрался с мыслями, да и рана давала о себе знать. Посидев немного, он выпил из кружки какого-то отвара, а потом, глядя Анне в глаза, произнес:
- Рассказывайте.
- О чем, Михаил Александрович? – Анна чувствовала себя весьма неуютно под его пристальным взглядом.
- Обо всем! О Вашем положении в доме Корфов, о том, почему Вас выдавали за дворянку и о спектакле, который Вы затеяли вместе с Владимиром.
В ответ девушка печально улыбнулась:
- Я не смогу ответить на все вопросы, поскольку на некоторые тоже не знаю ответа. Мне неизвестно, почему Иван Иванович забрал меня в свою семью и воспитывал наравне с родным сыном. Он всегда относился ко мне как к дочери, запретив всем рассказывать о моем происхождении под страхом наказания.
- Даже Владимиру? – полюбопытствовал Репнин.
- Даже ему, – девушка усмехнулась удивлению Репнина. – Мало того – барон потребовал от сына клятвы в том, что он никому не расскажет обо мне.
- Поэтому Владимир молчал, – Репнин не спрашивал, а утверждал.
- Да, будь его воля, Вы бы узнали о моем происхождении еще на балу у Потоцкого. Он ненавидит меня, как самого большого врага, и не скрывает своего отношения. Хотя я старалась лишний раз не досаждать ему, это ничего не изменило, его ненависть становилась все сильней. При жизни отца Владимир еще сдерживался, а после…
- Выходит – между вами не было сговора с целью одурачить меня? – князь говорил уже более мягко.
- Конечно же нет. Это всецело идея барона – раскрыть таким образом мое истинное положение. Я пыталась сопротивляться, только бесполезно.
- Понимаю – у Вас не было выбора, – вздохнул Репнин.
- Выбор у меня был, – покачала головой Анна. – Владимир предложил мне либо танцевать, либо отказаться от Вас, сказав, что между нами все кончено.
- И Вы согласились на унижение? – Казалось, Михаил был потрясен.
- Для меня было более унизительным предать свои чувства, позволить растоптать свою душу.
- Какие чувства?! – Репнин подался вперед, не сводя с девушки глаз.
Анна отвела взгляд в сторону. Если бы совсем недавно Михаил выслушал ее, а не оттолкнул, бросив одну в холоде ночи, она бы с радостью призналась ему в любви, но теперь недоверие не позволяло ей сделать этого.
Не дождавшись ответа, Репнин перевел разговор на другую тему.
- Скажите, почему покойный барон не освободил Вас? – спросил он.
- Я не знаю. Дядюшка никогда об этом не говорил, а я не решалась спрашивать. Хотя, подождите, – Анна задумалась словно что-то вспоминая. – Когда у дядюшки стало плохо с сердцем, он говорил, будто отдал Полине вольную для передачи мне. Но она показала мне только лист бумаги с цитатами из Шекспира. А потом Иван Иванович неожиданно умер.
- Даже так? – князь нахмурился, что-то обдумывая. – Ладно, утро вечера мудренее. Отдыхайте, сударыня. Завтра посмотрим, что нам делать дальше.
- Как Ваша рана? – спросила Анна. Девушка чувствовала себя немного виноватой, все-таки раненому Репнину было нелегко нести ее.
- Пройдет, – отмахнулся князь. – У Рады неплохие снадобья, – он указал на кружку, из которой пил: – надеюсь, до свадьбы заживет. Спокойной ночи, мадемуазель, – и Михаил вышел из кибитки.
  Оставшись одна, девушка поудобней устроилась в подушках и закрыла глаза. Однако несмотря на усталость, сон не шел. Мысль о том, что с нею теперь будет, не давала покоя. Выходит – она теперь беглая, и Владимир может даже отправить ее на каторгу, если пожелает. Конечно, он вряд ли на такое пойдет, но все равно боязно. Непонятным оставалось и отношение Михаила к ней. Расспросив ее, князь просто ушел, ничего не сказав о своих планах. Может быть, Репнин сумеет добиться от Владимира вольной для нее, и она поступит в театр, как того хотел дядюшка.
  Уставшая от мыслей и сомнений Анна уснула почти под утро и проснулась довольно поздно. Посидев немного, она решила осмотреться, чтобы решить, как поступить дальше. Поднявшись, она откинула полог и вышла наружу.
  Табор уже вовсю шумел: мужчины чистили лошадей, женщины суетились возле котлов, подвешенных над огнем – казалось, никто не обращал на Анну никакого внимания. Она огляделась в поисках Михаила, но его нигде не было. Скорее всего, князь уехал и ей здесь тоже делать нечего. Еще немного постояв, Анна решила возвратиться в поместье, может быть, ее отсутствия никто не заметил и все обойдется. Но не успела она сделать несколько шагов, как дорогу ей заслонила молодая цыганка.
- Далеко ли собралась, красавица, – полюбопытствовала она.
- Домой пойду, – спокойно ответила Анна.
- Э, нет! Князь велел с тебя глаз не сводить, из табора не отпускать и от чужих прятать. Хорошо за это заплатил, видать, дорога ты ему.
- Меня, поди, уже ищут – пыталась протестовать Анна.
- Это не наше дело. Вот вернется князь – с ним говорить будешь. А сейчас – ступай в кибитку, не надо, чтоб тебя лишние глаза видели.
Ни слова больше не говоря, девушка вернулась в свое убежище, куда скоро уже знакомая цыганка принесла чашку, в которой была каша, приправленная кусками репы.
- Вот, поешь, – она придвинула посуду к Анне, – ты ведь с вечера ничего не ела.
- Не только с вечера, – ответила девушка, вспомнив вчерашний день, когда от переживаний она не могла проглотить ни кусочка. Зато теперь, почувствовав запах еды, поняла, как проголодалась. Взяв посудину, Анна принялась есть, поражаясь тому, какую вкусную кашу ей принесли. Пожалуй, даже у Варвары не получалось такой. Доев, она протянула пустую чашку цыганке и сказала:
- Спасибо большое! А как тебя зовут?
- Рада, – девушка с любопытством смотрела на нее.
- Так это твои снадобья Михаил Александрович хвалит? Ты его лечишь?
- Я, – кивнула цыганка. – Поправится князь, не сомневайся. От моих трав и не такие раны затягивались. А вот ты поперек своей судьбы идешь, красавица, и дорого тебе за это платить придется. Много горя еще изведаешь.
  С этими словами она взяла чашку и вышла так быстро, что Анна не успела расспросить ее подробнее. Девушку очень испугало это предсказание, хотя она даже не поняла, о чем шла речь. Какое-то смутное чувство подсказывало ей – все сказанное цыганкой правда, и в будущем ее ждут тяжелые испытания. Растерявшаяся Анна не знала, как ей поступить, а посоветоваться было не кем, Михаил еще не вернулся, Рада же больше не приходила.
  Князь появился после полудня, очень возбужденный, с радостной улыбкой, и войдя в кибитку, молча протянул Анне какие-то бумаги. Взяв их, она не смогла сдержать возгласа изумления, когда поняла, что держит в руках вольную и паспорт на имя Анны Платоновой.
- Миша, как такое возможно?! – потрясенно выдохнула девушка.
- Все очень просто, – князь довольно улыбался. – Помните, Вы говорили, будто Иван Иванович передавал Полине Вашу вольную. Я решил это проверить. Ведь если вольная была выписана, то ее обязательно заверяли в уездной управе. Как видите, все оказалось правдой, покойный барон действительно оформил бумаги, предоставляющие Вам свободу. Я только восстановил их, а заодно сделал паспорт.
- А где же тогда вольная, подписанная дядюшкой? – прошептала Анна.
- Это еще предстоит выяснить, - лицо Репнина помрачнело. – Думаю, Полина из зависти не отдала Вам документ.
- Значит, я теперь свободна? – Анна до сих пор не верила в свою удачу.
- Абсолютно свободны, но думаю – это продлится недолго. – Михаил как-то странно смотрел на нее.
- Что Вы имеете в виду? – Князь не переставал удивлять Анну.
- Ровным счетом ничего, сударыня. А теперь мне бы хотелось вернуться к нашему вчерашнему разговору.
- Вчерашнему? Но я Вам уже все сказала.
- Нет, не все. Когда я спросил, отчего Вы не согласились на предложение Корфа, то ответа не услышал. Поэтому – ответьте сейчас, зачем Вы решились на этот танец.
- Отвечу Вам так же, как Владимиру, – голос Анны звучал твердо, – я бы никогда не смогла, глядя Вам в глаза, сказать, что не люблю Вас.
Немного помолчав, Репнин взял руку девушки и поднес к губам:
- Спасибо, Анна. Это все, что мне нужно было знать. Я должен опять отлучиться, но надеюсь увидеть Вас вечером. Очень прошу – не покидайте табора, здесь Вы в безопасности.
Еще раз склонившись к ее руке, князь ушел, оставив девушку наедине со своими переживаниями.
После этого разговора Анна не знала, что ей думать: в мыслях был разброд, в голове туман, да и слова Рады не давали покоя. Цыганка сказала, будто она идет поперек своей судьбы, но сколько Анна помнила себя, она всегда подчинялась обстоятельствам. Даже попытка противостоять Владимиру закончилась неудачей. Так что имела ввиду Рада? Какие беды ее ожидают? В размышлениях и сомнениях время пролетело быстро, и Анна не заметила, как наступил вечер. Только когда, откинув ткань полога, в кибитку вошел Репнин, девушка увидела – день заканчивается, отгорая багровым закатом.
- Вы вернулись, Михаил Александрович, – голос Анны звучал радостно.
- Только для того, чтобы забрать Вас, – князь протянул к ней руку, – пойдемте.
- Куда? – ее пугал тон Михаила, он говорил так, будто принял очень важное решение.
- Скоро узнаете. Идемте же, Анна, нехорошо заставлять ждать нас.
  Не без внутреннего трепета девушка поднялась и вышла в вечерние сумерки. К вечеру сильно подморозило, а легкое платье совсем не спасало от холода. Заметив, как она зябко повела плечами, Репнин вновь укутал ее в свой редингот и, усадив на коня, тронулся неторопливой рысью по дороге, ведущей к поместью Корфов.