Искупление

Глава VI

- Анна, Вы!.. У Вас будет ребенок?!
В ответ девушка только согласно кивнула, не в силах произнести ни слова.
- И Вы собирались покончить с собой! – взорвался барон. – Уму непостижимо! О чем Вы думали?!
- Зачем Вы меня спасли?! – в голосе Анны слышалась нескрываемая боль.
Она попыталась встать, но Корф властно вернул ее назад в кресло.
- Простите меня, - уже спокойнее произнес он. – Я не должен был разговаривать с Вами в таком тоне, однако Вы были в шаге от того, чтобы погубить себя и ребенка. Мишель знал о Вашей тягости?
- Да, – голос Анны звучал еле слышно. – Он был очень рад этому. Обещал, что после его возвращения мы сразу уедем в деревню, не дожидаясь свадьбы Натали.
- О гибели Вашего мужа мне известно, - прервал ее барон. – Расскажите, как Вы жили после его отъезда.
- Когда Миша получил приказ о своем назначении, он говорил мне, что будет отсутствовать недолго и его жизни ничего не угрожает. Муж часто писал мне, строил планы на дальнейшую жизнь, беспокоился о моем здоровье. А потом письма перестали приходить. Я чувствовала – случилась беда, но не знала куда идти, как разузнать о его судьбе. Помочь мне вызвалась служанка: она расспросила слуг в доме Репниных. От нее я и узнала о смерти Михаила. Несколько дней я не могла прийти в себя, а немного оправившись, решила сама нанести визит его родителям. Теперь, когда он погиб, скрывать наш брак не было смысла. Поверьте, мне даже в голову не приходило чего-то потребовать от родителей супруга, я всего лишь хотела проститься, проводить Мишу в последний путь и рассказать им о нашем ребенке. Ведь это их внук или внучка…
  Анна замолчала, волнение не позволяло ей продолжить свой рассказ. Она судорожно перебирала складки платья, пытаясь успокоиться, но это у нее плохо получалось.
- Что же было дальше? – спросил Владимир. – Вам удалось поговорить с родными Мишеля?
- Удалось, – голос девушки был полон горечи. – Когда я рассказала о нашем венчании, княгиня Репнина назвала меня мошенницей, ищущей выгоды в гибели ее сына, и посоветовала мне найти другого покровителя, так как они не собираются содержать бывшую любовницу Михаила. Она грозилась отправить меня в участок, если я осмелюсь появиться на отпевании. Если бы Вы только видели, как она разговаривала со мной! Будто я животное, вылезшее из грязной норы!
- А Мишель не оставил Вам перед отъездом письма к родителям? – спросил барон.
Анна покачала головой:
- Нет. Он был абсолютно уверен в своем благополучном возвращении.
«В этом весь Репнин, – невесело усмехнулся про себя Владимир, – отправиться на Кавказ и не оставить ни одной бумажки на случай своей смерти. Ох уж эти романтики с их верой лучшее!» А вслух произнес:
- И после этого Вы решили покончить с собой?
- Что мне еще оставалось делать?! – ответила Анна. – У меня больше никого нет, я никому не нужна. Уж лучше так, чем умирать на улице от голода и холода.
- Вы должны думать не только о себе, но и о ребенке, - напомнил Корф.
- И какая судьба его ожидает?! Скитания и унижения, если мальчик, а если девочка – подумать страшно…
- Анна, Вы забываете – это наследник старинного княжеского рода. Законный наследник! Как бы Репнины ни относились к Вам – они примут этого ребенка, ведь он последний в роду. Особенно если родится мальчик – продолжатель фамилии. А приняв его, не смогут оттолкнуть Вас. Вы – вдова Мишеля и имеете право на достойное содержание, которое они обязаны Вам обеспечить.
- Мне ничего от них не надо! – вспыхнула девушка. – Я не ради этого выходила замуж!
- Сейчас в Вас говорит обида, но успокоившись, Вы поймете мою правоту. Я говорил Вам и повторю – надо действовать на благо ребенка. Обещаю не оставить Вас и помочь чем только можно. Прошу – не отказывайтесь от моей помощи, от того немногого, что я могу для Вас сделать.
Когда Владимир замолчал, Анна посмотрела на него с нескрываемым удивлением.
- Почему Вы переменили свое отношение ко мне? – спросила она.
- Скажем так – у меня были причины и возможность переосмыслить многое в своей жизни, - усмехнулся барон. – Но об этом позже. Сейчас главное – Ваше благополучие. Вы останетесь здесь, и это не обсуждается! – сказал он, заметив, что Анна собирается возразить ему.
- Подумайте о приличиях, Владимир Иванович, - девушка не собиралась сдаваться. – Вчера похоронили моего мужа, а сегодня я остаюсь в доме холостого мужчины!
- О Вашем пребывании здесь никто не знает, но если правила приличия Вас так беспокоят – можете уехать в поместье, пока я буду заниматься всеми необходимыми делами.
Немного подумав, Анна утвердительно кивнула:
- Я согласна, Владимир Иванович, благодарю Вас. Тем более – возвращаться мне некуда, срок аренды квартиры истек два дня назад, и меня попросили ее освободить. Я собиралась заложить свои украшения и найти жилище поскромней.
- Ничего не надо закладывать, - перебил ее Корф. – После завтрака я съезжу на Вашу квартиру и привезу все вещи сюда.
- Там, наверное, Дуняша не знает где меня искать! – спохватилась Анна.
- Дуняша? Ваша горничная? – уточнил Владимир.
- Да. Она очень добрая и славная. Миша нанял ее, как только мы приехали в Петербург. С тех пор она всегда была рядом со мной.
- Хорошо, я поговорю с Вашей служанкой, чтобы она не беспокоилась. Теперь пойдемте завтракать, стол уже накрыт.
  После завтрака Анна ушла в свою комнату, а Владимир отправился на ее бывшую квартиру. Дом находился в хорошем квартале, и судя по его внешнему виду, здесь проживали весьма зажиточные люди. Узнав у привратника, где находится квартира госпожи Платоновой, барон поднялся на второй этаж и дернул шнурок звонка. Дверь отворилась, и миловидная девица в темно-синем платье с белым передником, удивленно глядя на него, спросила:
- Вы к кому, сударь?
- К тебе, – усмехнулся Корф. – Ты горничная Анны Платоновны?
- Я, – пролепетала служанка, - а что с барыней приключилось?!
- Все с ней в порядке, только жить она теперь будет в другом месте. Собери-ка ее вещи побыстрей.
- Как скажете, барин, - прислуга посторонилась. – Прошу Вас, проходите, я сейчас.
Войдя внутрь, барон огляделся: квартира была просторной, богато обставленной, с окнами на Неву. Видимо, Михаил заботился о комфорте и удобстве своей жены.
- Тебя ведь Дуняшей зовут? – повернулся Владимир к горничной. – Долго ты тут находишься?
- Почитай четыре месяца, барин. Их Сиятельство наняли меня для своей жены.
- Значит, тебе известно, что Анна княгиня Репнина?
- Мне барыня сами про это рассказали, когда Михаил Александрович погиб, но я и раньше догадывалась. Уж больно заботились Его Сиятельство об Анне Платоновне. К полюбовнице так не относятся. Барин, как же теперь будет барыня-то?!
  Владимир внимательно посмотрел на нее. Было видно – она на самом деле переживает за Анну и беспокоится о ее дальнейшей жизни. Подумав, что Анне наверняка станет легче, если рядом будет преданный человек, барон сказал:
- Ты бы хотела дальше служить княгине? Она теперь будет жить в моем доме.
- Конечно, барин! – глаза Дуняши радостно заблестели. – Их Сиятельство добрая барыня, да и жалко мне Анну Платоновну, несчастная судьба у них. Такая молодая вдовой остались.
- Вот и отлично, - прервал ее барон. – Ступай собирать вещи, а я пока с хозяином поговорю.
Найдя владельца дома, Владимир отдал долг за аренду и предупредил, что квартира освобождается.   За это время Дуняша собрала вещи и даже успела сбегать за извозчиком. Девушка оказалась весьма толковой и расторопной, значит Анна будет под надежным присмотром. Особенно сейчас, когда это просто необходимо.
  Вернувшись домой, Владимир приказал отнести вещи Анны наверх и проводить туда горничную.
Несколько минут спустя на лестнице послышались шаги, и Анна, войдя в гостиную, растерянно сказала:
- Владимир Иванович, Вы привезли Дуняшу?
- Мне показалось – она очень привязана к Вам, поэтому я решил взять ее в услужение. Но если Вы против…
- Нет-нет, наоборот, я благодарна Вам за это! Дуняша стала для меня почти родной за время, проведенное здесь.
- Я рад, что сумел угодить Вам. Тем более сейчас в имении нет подходящей служанки, и помощь Дуняши будет как нельзя кстати. Думаю – дня через два-три Вы вместе с ней можете отправиться в поместье, пока я буду заниматься делами.
  Анна как-то странно посмотрела на барона, но ничего не сказав вышла, тихо затворив за собой дверь.
  В последующие дни Владимир почти не видел ее. Анна практически не покидала свою комнату, изредка спускаясь к обеду. Не желая беспокоить девушку, барон справлялся о ее самочувствии у Дуняши, которая отвечала, что «барыня часто плачут». В такие моменты барон очень жалел об отсутствии в его доме умудренной жизненным опытом женщины. Она смогла бы объяснить Анне: такое поведение губительно сказывается на ее здоровье, а значит – и на будущем ребенке. Для него самого вести подобные разговоры было неприличным, поэтому он все больше убеждался в правильности решения отправить Анну в имение. Там Варвара и доктор Штерн смогут позаботиться о ней, не позволив рисковать здоровьем.
  Препятствием для отъезда было нынешнее состояние Анны. Пусть дорога до Двугорского была недолгой, из-за слабости будущей матери могла случиться беда. Оставалось ждать, когда успокоившись, Анна достаточно окрепнет для переезда.
  Визит к Репниным Владимир решил отложить до девятин, поскольку тревожить родных покойного друга раньше не позволяли правила приличия, ведь семья Михаила находилась в глубоком трауре. Если бы он тогда знал, чем обернется его промедление, то не раздумывая нанес бы этот визит сразу после похорон, но волею судеб все получилось иначе.
  Анна уже неделю жила в особняке Корфов, когда слуга доложил барону о приходе княгини Репниной. Недоумевая, зачем пожаловала незваная гостья, Владимир прошел в малую гостиную, где его ожидала мать Михаила.
- Зинаида Степановна, - склонился к ее руке барон, – чем обязан счастию видеть Вас?
От его взгляда не укрылся хмурый вид Ее Сиятельства и плотно сжатые губы – явный признак недовольства.
- У меня к Вам дело весьма деликатного свойства, Владимир Иванович, - начала княгиня, удобно расположившись на диване. – Речь идет об одной особе, которая ранее была Вашей крепостной, а после, воспользовавшись доверчивостью моего несчастного мальчика, вышла за него замуж. Кажется, ее зовут Анна. Может быть, Вам известно, где она теперь находится?
- Откуда Вы узнали о происхождении Анны? – спросил Корф.
- Нам об этом поведала Мария Алексеевна. Видите ли, Мишель, – тут княгиня театрально всхлипнула, – оставил для нас письмо и просил Андрея Долгорукого передать его, если с ним случиться беда. Вчера Андрэ вспомнил об этом и передал письмо. В нем наш сын просит позаботиться о его так называемой жене и будущем ребенке. Я спросила об этой девице у княгини и получила весьма исчерпывающий ответ. Жена моего сына – крепостная! Какой позор!
«Старая ведьма! – ругнулся про себя Владимир, едва не скрежеща зубами. – Напрасно я не отправил ее на каторгу!» А вслух сказал:
- Так зачем Вам понадобилась Анна?
- Мне необходимо переговорить с ней, – Зинаида Степановна вновь поджала губы. – Надеюсь, Вы не думаете, что мы способны бросить ребенка Мишеля на произвол судьбы? Скажите – Вам известно где она?
- Анна находится здесь, в этом доме. Ведь вы отказались приютить ее.
- Сделайте милость – пригласите ее сюда, - произнесла княгиня, не обратив никакого внимания на выпад барона. – Нам надо все обсудить, чтобы как-то выйти из сложившегося положения.
Не желая спорить с почтенной дамой, барон встряхнул колокольчик, и когда в дверях появился лакей, приказал:
- Передай Анне Платоновне – я прошу ее спуститься в малую гостиную.
- Слушаюсь, барин, - слуга исчез за дверью, а через несколько минут послышались легкие шаги, сопровождаемые шорохом платья.
- Владимир Иванович, - начала было Анна, войдя в комнату, но увидев княгиню, растерянно замолчала. Правда, ненадолго. Быстро справившись с волнением, она склонилась перед свекровью в реверансе, а выпрямившись, вопросительно посмотрела на Корфа.
- Я пригласил Вас сюда по просьбе Зинаиды Степановны, - произнес Владимир. – У Ее Сиятельства имеется к Вам разговор.
- Оставьте нас, Владимир Иванович, - непререкаемым тоном сказала Репнина. – Это касается только нашей семьи.
Понимая правоту Зинаиды Степановны, барон покинул комнату, надеясь, что беседа с княгиней будет не слишком неприятной для Анны.
Едва за ним закрылась дверь, мать Михаила, окинув невестку презрительным взглядом, сказала:
- Присаживайтесь, милочка, нам предстоит серьезный разговор.
Дождавшись, когда Анна сядет в ближайшее кресло, madame Репнина продолжила:
- Я пришла сюда не рассуждать о Вашем распутстве, с помощью которого Вы обманом женили моего сына на себе. Я хочу поговорить о ребенке Мишеля. Из письма, оставленного сыном, мы узнали о Вашем положении. Выполняя его последнюю волю, мы не можем оставить без помощи своего внука и Вас, хоть Вы этого не заслуживаете. Нашей семье не нужны грязные сплетни, поэтому мы не станем добиваться признания этого брака незаконным, а Вы получите содержание, позволяющее безбедно жить, но на определенных условиях.
- Каких же? – поинтересовалась Анна. Она говорила спокойно, стараясь ничем не выдать свою обиду и негодование, вызванные оскорбительными словами княгини.
- Во-первых, Вы никому не расскажете о венчании с князем Репниным. Ваш брак останется для всех тайной. Во-вторых, сразу после рождения ребенка Вы отдадите его нам и никогда, слышите, никогда не приблизитесь к нему. У наследника князей Репниных не должно быть матери-крепостной. Всем нашим родным и друзьям будет сказано, что Мишель женился на провинциальной дворянке, умершей родами. Думаю, наше предложение для Вас более чем выгодно.
  За все время, пока княгиня осыпала ее обвинениями, девушка сидела, не поднимая головы и не пытаясь защититься. Но стоило княгине заговорить о ребенке, как Анна, гневно полыхнув глазами, встала со своего места и твердо сказала:
- Я достаточно наслушалась от Вас незаслуженных оскорблений, madame, и больше не желаю терпеть унижения. Знайте – я не возьму денег, которые Вы предлагаете в обмен на моего ребенка, потому что никогда не отдам его, тем более Вам. Он будет расти со своей матерью. Другого ответа Вы не получите. Если это все - я, с Вашего позволения, удалюсь, поскольку не намерена продолжать разговор в подобном тоне.
Не ожидавшая такого ответа княгиня вскочила с дивана:
- Не много ли Вы берете на себя, любезная?! – зло прошипела она. – Или Вам напомнить, что Вы всего лишь крепостная девка, хоть и бывшая. Мы можем обратиться в Священный Синод с просьбой о признании брака недействительным и передачи ребенка Мишеля нам. Вы, верно, надеетесь на помощь своего нового покровителя, – тут княгиня многозначительно покосилась на дверь, за которой скрылся Владимир. – Только смею Вас заверить – как бы он ни старался Вам помочь, ни один судья не примет решение в Вашу пользу.
  С этими словами княгиня величаво проплыла мимо Анны и покинула гостиную.
Едва гостья удалилась, силы оставили несчастную вдову. Она опустилась на диван и со стоном закрыла лицо руками. Анна понимала – слова Ее Сиятельства не пустая угроза, семья Репниных пойдет на все, чтобы заполучить наследника. Она сидела раскачиваясь, как сомнамбула, пока не почувствовала прикосновение теплых рук.
  Оставив женщин, Владимир прошел в соседнюю комнату, справедливо полагая, что Анне, возможно, понадобится его помощь. Княгиня была явно недовольна выбором сына, а следовательно, не собиралась церемониться с невесткой. Наблюдая за входом в гостиную, Владимир заметил, с какой злобой гостья захлопнула дверь, покидая комнату. Решив расспросить Анну о разговоре с Зинаидой Степановной, Корф вошел в гостиную и увидел сидящую на диване непризнанную княгиню Репнину. Неслышно приблизившись к ней, барон присел на корточки и отвел ее руки от лица.
- Анна, что случилось? – обеспокоенно спросил он, увидев полные страдания глаза. – Чем Вас так расстроила беседа со свекровью?
- Они хотят забрать его у меня, Владимир Иванович! – простонала несчастная. – Забрать моего ребенка! Репнины на желают признавать бывшую крепостную матерью своего внука. Ну почему жизнь так жестока ко мне?!
- Зинаида Степановна обидела Вас?! – барон не оставлял Анну в покое, собираясь выяснить всю правду.
- Ну что Вы, - горько усмехнулась девушка, – крепостную нельзя обидеть, она ведь бесчувственная вещь. Княгиня «благородно» предложила мне содержание в обмен на моего ребенка. А когда я отказалась – пригрозила отнять его силой. И самое страшное, что они это сделают, ведь закон на их стороне. Я лишилась мужа, теперь у меня собираются отнять дитя, - Анна обреченно смотрела на Владимира. – Скажите, для чего мне жить?!
- Анна, послушайте меня, - Владимир легонько встряхнул ее. – Я буду рядом и не допущу этого. Слышите? Я сделаю все, чтобы ребенок остался с Вами.
Владимир старался говорить уверенно, пытаясь успокоить расстроенную девушку, хотя прекрасно понимал, что сделать обещанное будет непросто. Репнины – влиятельная семья, имеющая все права на наследника, выиграть тяжбу с ними будет нелегко. Но привыкший держать слово Владимир готов был вести эту борьбу до конца. Понимая, как тяжело сейчас Анне, он ободряюще улыбнулся ей и сказал:
- Вам надо отдохнуть. Я позову Дуняшу – пусть проводит Вас в комнату.
- Не нужно, Владимир Иванович, - Анна поднялась, - мне вполне по силам дойти туда самой.
- Вы уверены? – усомнился Корф, заметив ее бледность и нездоровый вид.
- Конечно, - и Анна скрылась за дверью.
  Выйдя, она перевела дух и стала подниматься по лестнице, стараясь преодолеть слабость, которая мучила ее с самого утра. Ей оставалось подняться еще на две-три ступеньки, когда мир вокруг внезапно потемнел. Последнее, что запомнила Анна, падая в эту темноту – как она судорожно пыталась ухватиться за перила.
  Услышав непонятный шум, барон вышел из гостиной и увидел Анну, неподвижно лежащую возле лестницы. Она не шевелилась, а светлые волосы на виске стали окрашиваться кровью. Не помня себя от страха за жизнь будущей матери, Владимир бросился к ней и осторожно поднял на руки. Анна была жива – тоненькая жилка на шее слабо пульсировала, судя по всему, падая она разбила голову, хотя возможно были и другие травмы, скрытые от глаз. В мгновенье ока взлетев со своей ношей на второй этаж, Корф ворвался в комнату и опустил ее на кровать.
- Что с барыней?! – испуганно спросила Дуняша.
- С лестницы упала! Да не стой ты столбом! – прикрикнул барон на служанку. – Живо за доктором!
Девка метнулась к двери, а Владимир вернулся к Анне, которая начала приходить в себя. Она лежала, не открывая глаз и болезненно стонала, стоило ей только пошевелиться. Не зная, чем ей помочь, Владимир не находил себе места, мечась по спальне, пока не появилась Дуняша с доктором.
Едва взглянув на пациентку, врач тут же выставил барона из комнаты, оставив при себе только горничную.
  Спустившись вниз, барон прошел в кабинет и сел за стол, пытаясь успокоиться. Но мысли о случившемся не позволяли спокойно сидеть на месте, и Владимир принялся расхаживать из угла в угол, ожидая когда врач выйдет от Анны. Беспокойство становилось все сильней. Кинув взгляд на угловой столик, Корф потянулся было к графину с вином, но замер, увидев на рукаве сюртука пятно крови. Глядя на него, он просто физически ощутил приближение беды, и забыв о вине, вновь сел в кресло, прислушиваясь к каждому шороху за дверью. Ему казалось – прошла целая вечность, прежде чем в кабинете появился хмурый эскулап.
- Господин барон, - произнес он, едва войдя в кабинет, - мне бы хотелось поговорить с супругом madame.
- Это невозможно, - ответил Корф, - она вдова, ее муж погиб совсем недавно.
- Вот как! – врач покачал головой. – Этой даме остается только посочувствовать. Сначала муж, теперь – ребенок.
- Ребенок?! Что с ним?! – у Корфа перехватило дыхание от волнения.
- Увы, падение было серьезным, поэтому ребенка она потеряла. Madame приходится Вам родственницей? – спросил он, глядя на Владимира.
Корф утвердительно кивнул, не желая распространяться о положении Анны в доме.
- Конечно, я не должен говорить Вам этого, но раз Вы родственники… Madame молодая, красивая женщина, вполне возможно, она снова выйдет замуж, только… Вряд ли она сможет еще иметь детей. По крайней мере – без риска для жизни.
  Услышав эти слова, Владимир с трудом сдержал стон отчаяния, ему было страшно представить, как отреагирует на случившееся Анна.
- Доктор, у меня к Вам просьба, - обратился он к врачу. – Прошу Вас не говорить Анне, что она больше не сможет стать матерью. Поверьте – ей пришлось немало пережить в последнее время, а эта новость убьет ее окончательно. Мне боязно за ее душевное состояние.
- Не могу не согласиться с Вами. Пациентка весьма ослаблена, хотя риска для жизни нет: травма головы несерьезная, но достаточно большая кровопотеря. Сейчас ей нужны покой и лечение. Я оставил лекарства и объяснил горничной, как их принимать. Что же касается душевного состояния пациентки, то здесь помогут только время и забота. Завтра я обязательно навещу ее, а сейчас позвольте откланяться.